Захватнические замашки генерала американской армии Джорджа Декерта (Уиллем Дэфо) заставляют напрячься агентов управления национальной безопасности. Перепробовав все методы укрощения злостного вояки, управление приходит к выводу, что без Стоуна им никак не обойтись — и устраивают его побег из тюрьмы. Создатели фильма гарантируют головокружительные погони и жаркие перестрелки. Еще бы, ведь режиссером фильма стал Ли Тамахори, знакомый не понаслышке с миром спецагентов — последней его работой был фильм о Бонде "Умри, но не сейчас" с Пирсом Броснаном.
"Статский советник"
Авторские амбиции Бориса Акунина должны быть удовлетворены (по крайней мере, пока за дело не взялся какой-нибудь Пол Верхувен) — Олег Меньшиков, самый стильный и энигматичный актер российского кино, рожден для того, чтобы сыграть Эраста Фандорина. Отъявленный эстет и метросексуал, адепт японского сладострастия, со своими словно нарисованными усиками и маскообразным лицом почти из театра но, он гораздо больше подходит на роль акунинского героя, чем простоватые актеры Носков и Бероев, участвовавшие в предыдущих экранизациях фандорианы. Роль идейного оппонента Эраста Фандорина взял себе Никита Михалков — он с презлобным азартом и бешено сверкающими глазами отыгрывает имидж титулованного злодея Пожарского, который больше уже не пытается соблазнять искрометным обаянием, а только давит и пугает. Столь высокого градуса и остальным исполнителям, и фильму в целом явно не хватило. И очень скоро, почти что с первым появлением Пожарского, становится очевидно, что Фандорину, порождению иноземного декаданса, с этим матерым человечищем рядом делать нечего. Художественный руководитель проекта (так господин Михалков обозначен в титрах) не ограничивается ролью старшего наставника и советчика. Он делает то, что американцы называют steals the role,— крадет роль у своего партнера, или, если по-русски, перетаскивает одеяло на себя, оказываясь главным героем постановки. Режиссер "Статского советника" — Филипп Янковский. Его дебют "В движении" был несколько наивной, но симпатичной попыткой авторского ремейка "Сладкой жизни" в московских фактурах. В новом фильме следы знакомой манеры видны в динамичной работе оператора Владислава Опельянца, в постановке трюков, драк и взрывов, непривычно ломающих канон изображения старой Москвы. Но ведь и весь акунинский сюжет — прививка аккуратно скроенного европейского авантюрного жанра к расхлябанной русской реальности. От реальности в итоге почти ничего не остается, ее заменяют культурные иконы и мифы.