премьера театр
В Центре драматического театра Шанхая состоялась премьера спектакля "Потерянная опера" в постановке молодого московского режиссера Николая Дручека, ученика Петра Фоменко. Это совместный проект центра и Международного Чеховского фестиваля, который вскоре покажет спектакль в Москве. Первую за 40 лет китайско-российскую театральную копродукцию в Шанхае смотрел РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Предыстория этой премьеры одновременно проста и сложна. То, что директор Шанхайского театрального центра Янг Шаолинь и руководитель Чеховского фестиваля Валерий Шадрин пару лет назад решили, что пришла пора налаживать контакты и наводить театральные мосты между Россией и Китаем, можно считать простым и понятным фактом. Правда, театр в нашем понимании этого явления в Китае развит неважно и до сих пор является прежде всего инструментом идеологического воспитания трудящихся: в том же шанхайском центре (единственном, в сущности, драматическом театре крупнейшего китайского мегаполиса) идут сплошь и рядом революционные пьесы в духе пионерских утренников. Но зато экспресс на магнитной подушке из шанхайского аэропорта в город пока что остается самым быстрым поездом в мире, небоскребы вокруг Центрального парка растут быстрее, чем грибы после дождя, а сравнение с видом на шанхайский район Пудонг не выдерживают пейзажи Нью-Йорка и Токио. Так что сотрудничать все равно надо, выхода нет.
То, что в поисках неробкого молодого режиссера господин Шадрин обратился к знаменитому педагогу Петру Фоменко, а тот посоветовал своего ученика Николая Дручека, тоже выглядит логично и просто. Наконец, легко понять, зачем режиссер пригласил в команду художника Эмиля Капелюша и композитора Александра Бакши: признанные мастера русско-китайской каши не испортят. Дело усложнилось, когда режиссер получил предложенную Шанхаем пьесу современного китайского автора Джао Йаомина "Потерянная опера" (в Москве спектакль пойдет под названием "Прекрасное время"). В результате долгих и упорных согласований текст сократился больше чем наполовину, а сам спектакль следует считать пристойным компромиссом между тем, что хотел бы сделать ученик Фоменко, и тем, что могут сыграть шанхайские актеры. В общем, китайцы получили "гуманитарную" помощь от русской театральной школы, а русские — шанс приобщиться к миру традиционной китайской оперы.
Дело в том, что действие пьесы "Потерянная опера" разворачивается за кулисами Кунчуйской оперы, разновидности китайской оперы, не столь известной как Пекинская, но в общих чертах похожей на нее. Один из старых мастеров жанра, в совершенстве владеющий секретами древнего ремесла, чувствует приближение смерти и мечтает о том, чтобы передать эстафету одному из сыновей. Как на грех, ни один из трех молодых людей на роль продолжателя династии не годится. Единственный из них, кто интересуется оперой, хром и на сцену выйти не может. Зато у мастера есть девушка-ученица, которая упорно, шаг за шагом овладевает синтетической актерской профессией. Но, как на грех, связывается с самым беспутным из сыновей старика и собирается родить от него ребенка. Глава семьи соглашается: он надеется, что настоящий актер вырастет из мальчика.
Может показаться, что эта история сгодилась бы скорее для проходного телесериала, чем для важного международного проекта. Впрочем, в спектакле судьбы главных героев остаются непроясненными — они то ли отправляются в мир иной, то ли просто растворяются в пространстве, а само повествование ведется от лица хромого сына, который на всю жизнь зачарован оперой и вспоминает всю эту историю. Николай Дручек решил уйти от простецкой "мыльности" сюжета, и это правильно: с постановкой в духе бытовой мелодрамы справился бы, наверное, и кто-то из местных постановщиков. Иногда даже кажется, что режиссер переборщил со своей медитативной медлительностью. Большую часть спектакля свет на сцене приглушен, движения замедлены, ритмы приторможены. В оправдание господин Дручек может сказать, что раз уж действие разворачивается в воспоминаниях, "сонливость" спектакля будет уместна.
Впрочем, по мере продвижения к финалу начинаешь с любопытством и тревогой чувствовать, что спектаклем русского режиссера движет не столько меланхолия мемуариста-неудачника, сколько смутное предощущение чего-то важного и главного. Шанхайская "Потерянная опера" полна недооформившихся жестов, недопроявленных эмоций, нескладывающихся звуков (Александр Бакши работал с традиционными инструментами и традиционными звуками: все равно ведь музыканты китайской оперы новых оригинальных партитур не понимают, а звуки усваивают на слух от учителей). Но почему-то понятно, что они должны сложиться в нечто, что станет серьезнее и красивее наивной истории.
Так и получается. В финале спектакль дарит изумительно красивую сцену от сценографа Эмиля Капелюша — серо-голубой сумеречный задник-небо светится мутной луной, на его фоне покачиваются гнутые рейки-лодочки, а в открывшийся в глубине сцены водоем градом стрел с неба падают белые цветы. И в этом стилизованном русским глазом китайском пейзаже разыгрывается настоящая сцена из традиционной оперы "Пионовая беседка". Вот где показывает свое мастерство знаменитый актер Кунчуйской оперы Гуан Донгтиан, игравший до этого драматическую роль старого актера. Всего несколько минут — но все жесты, все эмоции и все звуки оказываются на месте. В общем, если весь спектакль жизнь планомерно и скучно возражала великому старому искусству и вроде бы разрушала его, то в конце концов опера все-таки взяла свое. Что и говорить, люди приходят и уходят, а мощная традиция воспроизводит себя помимо их воли. И если по количеству небоскребов соревноваться поздно, то по приверженности музейным жанрам китайцы и русские еще могут поспорить друг с другом. Вернее, должны бы слиться в экстазе.