Когда Воланд говорил, что рукописи не горят, он, конечно, бесстыдно врал, как и положено дьяволу. Горят, и превосходно. Именно поэтому то, что дошло до нас от античной литературы,— это всего лишь чудом уцелевший осколок гигантского айсберга.
Обугленные папирусы из Геркуланума, уцелевшие после извержения Везувия
Фото: University of Kentucky College of Engineering
Обугленные папирусы из Геркуланума, уцелевшие после извержения Везувия
Фото: University of Kentucky College of Engineering
Практически закрытый корпус текстов, разобранный на молекулы и изученный вдоль и поперек. Находка обрывка папируса или пергамента размером с ладонь — грандиозная сенсация в мире классической филологии, которую обсуждают годами и даже десятилетиями. И в то же время еще в 1752 году была найдена целая античная библиотека. В ней почти 1800 папирусов, которые до сих пор не только не прочитаны, но даже не развернуты.
Землекопы и короли
Как это часто случается, великое археологическое открытие было сделано случайно: при проведении строительных работ землекопы наткнулись на мраморные статуи. И спустя некоторое время был раскопан Геркуланум — шикарный древнеримский курортный городок на берегу Неаполитанского залива, ставший вместе с Помпеями жертвой извержения Везувия 24 августа 79 года нашей эры. В отличие от Помпей, мгновенно залитых лавой, у жителей Геркуланума, расположенного не так близко к проснувшемуся вулкану, было время сбежать из города — лишь нескольким сотням жителей не повезло, их окаменевшие тела были найдены на лодочном причале.
Пиропластический поток — шквал раскаленных вулканических газов — накрыл город и мгновенно «запечатал» всю органику, перекрыв к ней доступ кислорода и высушив до капли всю влагу, а затем Геркуланум был засыпан горячим вулканическим пеплом. В домах остались нетронутыми еда и ткани, деревянные двери и предметы интерьера. А в одной из богатейших вилл города — спешно подготовленные к отправке папирусные свитки в кожаных тубусах: целая библиотека! Спекшиеся обугленные свитки археологи поначалу приняли то ли за брикеты древесного угля, то ли за окаменевшие фекалии.
Когда стало понятно, что это древнегреческие рукописи, они превратились в настоящую валюту, при помощи которой улаживались сложные геополитические вопросы. В 1802 году Фердинанд, король Неаполя и Сицилии, подарил шесть свитков Наполеону, который угрожал захватить Неаполь. Впрочем, драгоценные свитки лишь ненадолго удовлетворили аппетиты Наполеона: в 1806 году он захватил Неаполь, вынудив Фердинанда и его двор бежать в Сицилию. Когда Фердинанд в 1815 году возвратился на трон, он в благодарность подарил будущему королю Георгу IV 18 свитков, правда, часть из них бесследно исчезла.
Надо отметить, что в те времена к археологическим раскопкам вообще относились по-варварски, они скорее напоминали охоту за сокровищами и «редкостями» — потом их с гордостью выставляли в королевских и герцогских дворцах. Когда стало ясно, что обуглившиеся малопрезентабельные комки — это античные рукописи, Карл III приказал разрезать их вертикально на листы, с которых соскребали обгорелую мякоть, пока не появлялся читаемый текст. Позже эти листы наклеили на картон и демонстрировали важным гостям.
Столь варварский метод ожидаемо уничтожил значительную часть текста, но позволил понять: это фрагменты трактата о музыке малоизвестного греческого философа Филодема. Ему же принадлежали и страницы рукописи, которые удалось прочитать благодаря хитроумной машине, изобретенной Антонио Пьяджо, ватиканским библиотекарем. Эта машина очень медленно, буквально по миллиметру, разматывала спекшиеся папирусы, которые бережно разделялись на слои особым инструментом. Затем развернутые папирусы быстро копировали: краска выцветала и разрушалась под воздействием света буквально на глазах.
Консул и эпикуреец
Сказать, что современники были разочарованы — это не сказать ничего. Они-то ожидали найти как минимум вторую часть «Поэтики» Аристотеля или полностью утраченные элегии римского поэта Корнелия Галла, которому посвятил свои «Буколики» Вергилий. А нашли «всего лишь» труды малозначительного философа и поэта, позднего последователя Эпикура, который был не слишком популярен у образованной публики XVIII столетия, бредившей Гомером и Платоном. Вероятно, не в последнюю очередь поэтому ученый мир на долгое время утратил интерес к обугленным геркуланумским папирусам.
Почему же на шикарной приморской вилле в Геркулануме находились — да еще в таком количестве — греческие рукописи второстепенного философа-эпикурейца? В I веке до нашей эры жители разбогатевшего Рима, завоевавшего к тому времени практически все Средиземноморье, могли позволить себе ничего не делать: всю работу за них выполняли рабы. Рабы не только трудились в поле, на строительстве храмов, дворцов и дорог или выполняли домашнюю работу. Нет, рабами были учителя, врачи, экономы, писцы… Так что богатые и знатные римляне, чьи отцы и деды сражались в пунических и македонских войнах, могли спокойно предаваться досугу.
Собственно, именно в латинском языке впервые появляется само понятие досуга. Otium — время, которое человек проводит с кем хочет и как хочет. В этот момент он не гражданин, заседающий в суде или сенате, не воин, шагающий в когорте, не член религиозной общины, участвующий в жертвоприношении городским богам. Он — индивидуум, выбирающий для себя по своему вкусу и круг интересов, и круг общения.
Конечно, значительная часть римских патрициев, как водится, выбирала «otium sine dignitas» — досуг без достоинства: попойки, оргии и азартные игры. Но были и те, кто предпочитал «otium cum dignitas», досуг с достоинством, предполагавший прежде всего занятия поэзией и философией. Состоятельные люди нанимают своим детям греческих учителей из числа вольноотпущенников, отправляют их учиться в Афины и Александрию философии и филологии.
Особенно популярным среди римских интеллектуалов было учение Эпикура, который первым среди греческих философов заговорил о ценности индивидуума и каждого мгновения его жизни. Не жалей о прошлом и не страшись будущего: прошлое уже прошло, а будущее никогда не наступит; неизвестно, есть ли боги — они никак не дают о себе знать, а бояться смерти и вовсе незачем: если за ней есть новая жизнь, то в ней нет ничего страшного, а если после смерти наступает небытие, оно не имеет к тебе никакого отношения. Потому живи здесь и сейчас, радуйся тому, что имеешь, познавая мир и наслаждаясь его красотой.
Труды самого Эпикура не сохранились, и мы знаем его идеи главным образом благодаря поэме «О природе вещей», написанной в середине I века до нашей эры римским поэтом Лукрецием — уроженцем соседних с Геркуланумом Помпей.
Кстати, именно в это время владельцем виллы Папирусов был Луций Кальпурний Пизон, консул 58 года до нашей эры, человек не только влиятельный и богатый, но и хорошо образованный, к слову сказать, бывший тестем Юлия Цезаря. Из расшифрованных папирусов мы знаем, что Пизон был дружен с эпикурейцем Филодемом: в сохранившемся шутливом стихотворении он приглашает Пизона в свою «простецкую берлогу», дабы отпраздновать день рождения Эпикура. Вероятно, целое собрание рукописей Филодема хранилось в библиотеке Пизона именно потому, что в «простецкой берлоге» автора их негде было разместить.
Вполне ожидаемо на вилле оказалась и рукопись поэмы Лукреция. Фрагменты ее были в 1987 году раскрыты итальянским ученым Томмазо Стараче и прочитаны в 1989 году норвежским папирологом Кнутом Клеве. Собственно, расшифровано было всего лишь 16 крохотных фрагментов, но они однозначно доказывали, что это действительно поэма «О природе вещей».
Бисквитный рулет вашей бабушки и виртуальная реальность
Фото: University of Kentucky College of Engineering
Фото: University of Kentucky College of Engineering
Так спустя 235 лет после открытия виллы Папирусов загадочные свитки вновь оказываются в поле зрения ученых. Но проблема по-прежнему остается неразрешимой. Развернуть большинство папирусов, безвозвратно не повредив их, было практически невозможно. Кроме того, почерневшая поверхность свитков практически сливалась с чернилами.
И тогда Брент Силз, руководитель отделения компьютерных наук Университета Кентукки, предложил использовать метод мультиспектральной визуализации, разработанный NASA для анализа месторождений на поверхности исследуемых планет. Его применяли в палеографии и раньше, в частности, при реконструкции рукописи «Беовульфа», сильно пострадавшей при пожаре. Суть метода: в инфракрасных лучах разные поверхности отражают свет по-разному, и чернила будут преломляться в этих лучах иначе, чем сам папирус. Так удалось «прочитать» обратную сторону того папируса, который, как мы помним, еще в XVIII веке был разрезан на куски и наклеен на картон. Но с неразвернутыми свитками ничего не получалось: свитки были сильно деформированы, в них образовались заломы и складки.
В 2005 году Силз нашел неожиданное решение: если нельзя развернуть папирусы физически, почему бы не попробовать сделать это виртуально? Для этого можно использовать томограф, тот самый, который применяют в медицине. Метод сработал, но лишь отчасти: томограф «разворачивал» свитки, но не мог различить чернила, которые, как и папирус, были углеродного происхождения.
Но папирус — материал не пористый, он не впитывает чернила. Они остаются на его поверхности и создают микрорельеф. То есть свиток состоит из двух слоев и отчасти напоминает бисквитный рулет с вареньем. А значит, следует найти метод, который позволит компьютеру различать рельеф этих слоев.
В следующем эксперименте применили метод рентгеновской фазово-контрастной томографии. Он основан не на поглощении, а на интерференции лучей в результате преломления в образце: атомы «отскакивают» от объектов с разной высотой немного с разной скоростью, что позволяет нейросети воссоздавать поверхность объекта.
По сути, работа выглядит так. «Рулет» виртуально нарезают на кусочки. Этот этап называется сегментированием. Это необходимо, поскольку свитки были сильно деформированы и не имеют четкой цилиндрической формы, в отличие от нашего бисквитного рулета. Затем система сканирует каждый сегмент и моделирует отдельно каждый его воксель (объемный пиксель). После этого каждый фрагмент виртуально разворачивается, программа сглаживает неровности и заново «собирает» развернутый пергамент.
Так удалось прочесть 14 строк папируса. После чего исследования внезапно были свернуты. Национальная библиотека Неаполя, где хранятся геркуланумские папирусы, без объяснения причин отозвала выданные для изучения свитки, а грантодатели решили, что высокотехнологичные исследования на новейшем оборудовании неоправданно дороги и результат их недостаточно убедителен: эффективность виртуального развертывания свитков пока что в лучшем случае не выше, чем у машины Пьяджо. Раскопки виллы Папирусов заморожены, хотя, полагают археологи, не исключено, что под землей осталась большая и самая важная часть библиотеки.
Похоже, нашему железному веку не очень-то и нужны исследования эпикурейских папирусов. Вероятно, когда-нибудь потом, когда история сделает очередной виток и настанет время очередного ренессанса, они будут наконец востребованы, прочитаны и оценены. Не забудем, что одной из важнейших вех предыдущего ренессанса был 1417 год, когда Поджо Браччолини обнаружил в библиотеке Фульдского аббатства рукопись поэмы Лукреция.