премьера театр
Российский молодежный театр выпустил двойную премьеру — "белую" и "черную" версию спектакля "Инь и ян" по пьесе Бориса Акунина. Мужской и женский варианты детектива сравнивала МАРИНА Ъ-ШИМАДИНА.
Три года назад, когда на сцене Молодежного театра появился спектакль "Эраст Фандорин" по роману "Азазель", рекламная шумиха вокруг постановки казалась беспрецедентной для драматического театра, и критики поспешили обвинить РАМТ в спекуляции на популярности акунинского брэнда. Сегодня на фоне громких кинопремьер "Турецкого гамбита" и "Статского советника" выход нового спектакля фандоринского цикла выглядит весьма скромно. А между тем кинопродюсеры должны кусать локти от зависти к худруку Молодежного театра Алексею Бородину, для которого Борис Акунин специально написал новый детектив, да еще сразу в форме пьесы.
Во-первых, интрига еще никому не известна — а это уже половина успеха для данного жанра, а во-вторых, никто не будет сравнивать постановку с книгой. Но и это еще не все. Вместо одной пьесы Борис Акунин предложил театру сразу две — с двумя разными версиями одного и того же преступления. Подобные фокусы писатель проделывал и раньше: в сиквеле чеховской "Чайки", которая идет в "Школе современной пьесы", он по очереди обвинил всех действующих лиц от Аркадиной до Нины Заречной в убийстве Кости Треплева. И, кажется, легко мог сделать то же самое и с героями своего нового детектива, но ограничился двумя вариантами. Разницу между "белой" и "черной" версией Алексей Бородин разыграл как главный козырь своей постановки. Спектакли построены таким образом, что смотреть только один из них не так интересно, как оба друг за другом. Только в дуэте они приобретают объем и необходимый контекст. Причем сначала нужно сходить на "белую" версию, а потом на "черную", в обратном порядке пропадет весь эффект. И пусть первый вариант может показаться скучноватым, но его нужно увидеть, чтобы потом оценить весь юмор и "отвязность" второго.
Не раскрывая интриги, расскажу содержание пьесы. Весь обычный детективный сыр-бор с убийствами, отравлениями и таинственными исчезновениями в ней разгорается вокруг древнего японского веера, который достается в наследство одному из героев. Этот веер добра и зла, соответствующих женскому и мужскому началам "инь" и "ян", изображенным на двух его сторонах, по легенде обладает колдовской силой. Но если в первой версии, которую можно охарактеризовать как классический детектив, охотников за восточным раритетом интересует прежде всего его цена, то во второй, больше похожей на мистический триллер с элементами черной комедии, веер сполна проявляет свои волшебные свойства.
Помимо жанра во второй версии меняются и заостряются характеры героев. Романтическая барышня превращается в роковую женщину (Дарья Семенова ввелась на роль за два дня до премьеры и тем не менее отлично с нею справилась), незадачливый недоучившийся студент — в ученого-маньяка (Степан Морозов), степенный семейный доктор — в полоумного авантюриста (Евгений Редько), жалкий чинуша-нотариус — в страстного Отелло (Алексей Маслов) и так далее вплоть до слуг — комичной влюбленной парочки, которая с появлением в доме слуги Фандорина японца Масы оборачивается еще более уморительным любовным треугольником. Сцены с участием Ильи Исаева (лакей Аркаша), Татьяны Матюховой (горничная Глаша) и Алексея Розина (Маса) (эту роль также будет исполнять первый рамтовский Фандорин Петр Красилов) — нечто вроде комедийных интермедий, прослаивающих серьезные "господские" эпизоды,— пользуются у зрителей особенной популярностью. Не меняется только сам Эраст Петрович Фандорин (Алексей Веселкин) — слегка заикающийся господин с седыми бакенбардами и тонкими усиками. В этой семейной драме он оказывается персонажем не только посторонним, но и по большому счету второстепенным. Выведывая чужие тайны, он сам остается совершенно непроницаемым, невозмутимым и потому малоинтересным.
Постановка Алексея Бородина сделана в расчете на основную аудиторию театра — молодежь от 15 до 25 лет. Здесь есть отлично поставленные драки с элементами восточных боевых искусств, эффектные прыжки в окно, выстрелы, фокусы, живые кролики — черные и белые, всевозможные сценические приколы и настоящий японский танец с веером. Естественно, восточные мотивы используются в спектакле сплошь и рядом, но они не просто декоративные элементы, а источник многочисленных, комических и не очень ситуаций. И этот иронический подтекст спектакля наверняка оценит взрослая часть публики.
Словом, новую постановку РАМТа нужно признать вполне конгениальной прозе Бориса Акунина. Если творчество автора пьесы — это талантливая литературная беллетристика, то ее инсценировка — это беллетристика театральная. Она непременно будет иметь успех, и не только благодаря волшебному имени отца Фандорина. Просто это качественный, достойный сценический продукт для широких масс. И пусть в него бросит камень тот, кто никогда не читал перед сном детективы.