Знаменательное событие произошло вчера в Англии: секретарь по вопросам национального наследия Питер Брук (Peter Brooke) заявил, что спроектированный в конце 1960-х годов жилой квартал в лондонском районе Кэмден (Camden) занесен в государственный реестр памятников архитектуры. Жилой комплекс на севере Лондона — первая послевоенная постройка, включенная в список зданий, охраняемых государством.
Лондонский район Кэмден был застроен в 1968 году. "Эта постройка считается одной из самых значительных групп зданий, созданных в Англии после Второй мировой войны, и представляет исключительный архитектурный интерес", — заключил Питер Брук. Решение, принятое английским министерством культуры в 1993, резко отличается от решения, принятого в 1972 городской администрацией Сент-Луиса в США. В этом городе также существовал квартал дешевых квартир. Когда деградация его дошла до последней крайности и власти не могли более контролировать социальную и криминальную обстановку в этих огромных бетонных блоках, квартал был взорван. Именно это событие "отец архитектурного постмодернизма" критик Чарльз Дженкс счел финалом modern mouvement, крахом идеалов Ле Корбюзье, Мис ван дер Роэ, Вальтера Гропиуса и других создателей современной архитектуры.
Трудно сказать, стал ли пятиэтажный панельный дом главной причиной кризиса современной архитектуры. Но именно он дважды и основательно подорвал доверие к архитекторам. Сначала их ругали за то, что они не строили пятиэтажек, теперь — за то, что они их выстроили. Наши пятиэтажки пока что не имели столь громкого шанса войти в историю архитектуры, хотя в своих попытках решить послевоенные жилищные проблемы мы были отнюдь не оригинальны. Вся Европа застраивалась тогда сборными железобетонными домами, с которыми теперь предстоит что-то делать. Особая программа строительства дешевых квартир HLM (Habitation a Loyer Moderee) осуществлялась во Франции. И чем большее внимание уделяла страна муниципальному строительству, тем большие проблемы возникают теперь.
Город не терпит пустоты. Он возвращает себе территории складов и свалок, полосу отчуждения железных дорог, насыпает дамбы и осушает болота. В Англии проводится конкурс на перепланировку бывших лондонских доков, в ФРГ задумываются над использованием закрывшихся фабрик, в Швейцарии реконструируют под жилье старое трамвайное депо. Группа архитекторов в Барселоне во главе со знаменитым Рикардо Бофиллом не только обживает покинутый цементный завод, но и диктует с его крепостных башен новую архитектурную моду.
Город в своем развитии подбирается к кварталам пятиэтажек, превратившихся в своего рода муниципальные гетто. Не случайно представители национального объединения HLM после анализа положения, сложившегося в районах застройки 50-60-х годов, признают, что реконструкция неизбежна, и только она способна "улучшить условия жизни тысяч семей и приостановить полную деградацию больших ансамблей".
Но вопрос, как простым и недорогим методом из плохого стандартного дома сделать хороший, пока остается без ответа. Набор средств и возможностей общеизвестен: вставки между корпусами, пристройка новых фасадов, огороды под окнами и художественные ателье на крышах. В застройку одного из индустриальных районов Франции архитекторы включили 1-2-этажные дома с высокими скатными крышами, люкарнами и входами, формы которых напоминают традиционную застройку французской провинции. Не в историческом городе возводились современные здания, но напротив — современным зданиям искусственно придавалось "историческое" окружение. Об этом проекте Люсьена Кролля (Lucien Krolle) много писали и говорили, точно так же как о постоянных архитектурных конкурсах на эту тему в Англии, Франции и России. Но самые смелые проекты не могут скрыть одно — никто и нигде до сих пор не знает, как поступить с пятиэтажками. Не знаем и мы. Четверть миллиарда квадратных метров в России и 12,1 миллиона квадратных метров в Москве — таков жилой фонд 60-х, и заменить его нечем. Расчеты показывают, что для восполнения потерь при сносе потребуется не менее 40 лет, после чего цикл начнет повторяться.
Пятиэтажный дом, без сомнения, произведение продуманное и выстраданное. В системе собственных ценностей и предпочтений его почти невозможно критиковать. Он создан мастерами. Нам нравились эти дома. Была ясна некая очередность решения всех социальных проблем, в том числе жилищной, и люди охотно переезжали в непривычно маленькие, непривычно низкие, но уже отдельные квартиры. Появлялась новая мебель, новый дизайн (прежний — так не назывался), новое прикладное искусство, новая живопись. И новая литература занимала новое место на книжных полках — не в шкафах. "Продайте фикусы, купите кактусы" — писал тогда критик Борис Бродский, и его призыв многие понимали буквально.
Левые архитекторы Запада очень ценили наш жилищный конвейер, считая его образцом социального равенства. В этом смысле крах пятиэтажки означает крах идеи социальной справедливости, государственного распределения благ. Может быть, именно эту неудачу мы и не можем простить. Но нетрудно догадаться: и для архитектуры 60-х, которую мы все ругаем, настанет свой черед. Мы начнем лучше и благодарнее понимать ее, станем к ней более справедливы и менее требовательны, найдем в ней душу и прекрасные качества, вполне достойные государственного реестра архитектурных памятников. Больше с ней делать нечего.
АЛЕКСЕЙ Ъ-ТАРХАНОВ