процесс
В минувшую пятницу в Замоскворецком суде столицы был допрошен Владимир Кальчук, руководитель следственной группы Моспрокуратуры по делу о теракте на Дубровке. Вызова следователя в суд добились адвокаты Светланы Губаревой, у которой во время теракта погибли дочь и жених. Предполагалось, что следователь ответит на многочисленные вопросы, возникшие в связи с этим делом. Однако тот даже не назвал состав вещества, примененного спецназом при штурме и убившего заложников.
Допрос состоялся в ходе рассмотрения судом жалобы гражданки Казахстана Светланы Губаревой, у которой при освобождении заложников погибли 13-летняя дочь Александра и жених — гражданин США Сэнди Букер. Госпожа Губарева обратилась в суд в сентябре 2004 года. Как и другие потерпевшие во время теракта, Светлана Губарева добивается установления причин гибели родных и требует в суде отменить постановление об отказе в возбуждении уголовных дел против медиков и спецназовцев. Напомним, что отказ в возбуждении дела в отношении медработников был подписан прокуратурой Москвы 31 декабря 2002 года. Дело в отношении сотрудников спецслужб было прекращено 16 октября 2003 года — следствие сочло, что они действовали "по острой необходимости".
Кроме того, истица жалуется на проявленное следователем Кальчуком бездействие по ее ходатайству, направленному ему в сентябре 2003 года. В нем Светлана Губарева пыталась получить от следствия ответы на вопросы: как и при каких обстоятельствах погибла ее дочь Александра, почему ее жениху оказали врачебную помощь только через два часа после штурма (что, считает госпожа Губарева, и привело к его смерти), куда пропали принадлежащие ему ценные вещи и т. д.
"Саша оказалась в одном из автобусов, в котором людей, сваливая в кучу, развозили по больницам,— рассказала Ъ перед заседанием Светлана Губарева.— Когда в больнице разгрузили автобус, девочка была на самом дне под телами других пострадавших. Она погибла". Госпожа Губарева считает, что ее близкие погибли не в зале театрального центра, а позже, по вине врачей и спецслужб. Однако, по словам заявительницы и ее адвокатов, она так и не дождалась ответа от следователя Кальчука на ее ходатайство, а дипломатические службы Казахстана получили на свой запрос ответ, что до следствия и вовсе не доходило никаких бумаг от Светланы Губаревой.
Защита надеялась, расспросив в суде следователя Кальчука, услышать ответы на все эти вопросы. Кроме того, еще в начале марта адвокат Карина Москаленко, представляющая в судах интересы потерпевших от теракта в театральном центре на Дубровке, сделала сенсационное заявление: по ее данным, в центре погибли не 129 человек, как установила прокуратура Москвы, а намного больше — 174. По словам адвоката, это следует из материалов дела, с которыми ей дали ознакомиться расследователи. Правда, прокуратура категорически отрицает эти данные. Пострадавшие от теракта на Дубровке надеялись, что эти противоречия разрешатся после выступления следователя.
В суде господин Кальчук сначала никак не мог вспомнить, получал ли он ходатайство госпожи Губаревой, заявляя, что "перед ним проходила масса документов". Потом, наконец, вспомнил, но теперь уже не мог точно сказать, давал ли он ответ на поставленные в нем вопросы. "Видимо, ответ был, другое дело, что потерпевшие обычно недовольны,— прокомментировал следователь.— Да и вопросы везде одни и те же, вот как и вы сейчас меня об одном и том же спрашиваете".
— Вопросы вполне конкретные,— парировала адвокат Карина Москаленко, опрашивавшая следователя.— Светлана Губарева спрашивала вас, где погибла ее дочь: в зале, в скорой помощи или в больнице. Вы установили, где произошла эта смерть?
— Я не помню, где произошла эта смерть,— помолчав, сообщил господин Кальчук.— И вообще, все это изложено в процессуальных документах.
— Почему было отказано в возбуждении дел в отношении медиков и сотрудников спецслужб? — поинтересовалась тогда госпожа Москаленко.
— Я считаю, что оба постановления с отказами в возбуждении дел были обоснованными.
— А следствие установило вещество, использованное при штурме Дубровки? — спросила адвокат.
— Мы основывались на экспертизе. Вещество не было установлено.— Но вы хотя бы пытались установить это вещество? Пытались? Вот что важно! — не отступала адвокат.— Пытались вы установить название вещества, его рецептуру? Вы же могли обратиться к тем службам, которые использовали это вещество при штурме, и спросить у них! Я не спрашиваю сейчас вас, что это за вещество, спрашиваю только — пытались или нет? Ведь в итоге экспертам пришлось работать вслепую, раз они не знали, какое вещество представлено на экспертизу! Или, может, это секрет — почему вы не говорите об этом?
— Я все изложил в документах! Ничего больше говорить не буду! — повысил голос Владимир Кальчук.— И — да, это тайна следствия, которое еще идет — между прочим, следствие продлено до 19 июля. Я уже сказал, что вещество не было установлено.
— В ваших постановлениях есть хоть какие-то данные об обстоятельствах смерти мужа и дочери Губаревой? Я не вижу этого в документах.
— В общем, там все сказано.— У Светланы Губаревой погибли не "в общем" кто-то, а два конкретных человека! — возмутилась адвокат.
— Так, я не буду больше отвечать на вопросы! — заявил следователь.— А почему для Сэнди Букера, для умирающего человека, скорая была вызвана только два часа спустя после штурма? Вы это выяснили? А вы, прокурор, почему вы издевательски улыбаетесь, когда я говорю о таких вещах? — Но эти вопросы адвоката остались риторическими.
Затем поговорить со следователем попробовала сама Светлана Губарева:— В постановлении следствия говорится, что смерть людей была вызвана сердечной недостаточностью, недостатком кислорода, обезвоживанием и еще многими причинами, в том числе и применением при штурме неизвестного вещества. При этом следствие исключило прямую связь между его применением и смертью жертв теракта. Но мне в больнице, кроме отравления, других диагнозов не ставили. Как вы можете объяснить эти расхождения?
— Я ничего не буду вам объяснять. Все это было взято из экспертизы, я тут ничего не выдумал.
— А сейчас экспертиза не вызывает у вас сомнения? Разве эксперты не могут ошибаться? Разве у следствия нет причин, чтобы выяснить эти противоречия?
— Нет, никаких сомнений у меня нет,— резюмировал Владимир Кальчук.Больше ничего конкретного следователь присутствующим не сказал, на каждый вопрос адвоката заявляя "я не буду отвечать". Адвокат Карина Москаленко даже не дошла до вопросов о расхождении данных о числе погибших на Дубровке. При этом судья Ирина Васина не вмешивалась в перепалку адвоката и следователя и не попыталась призвать господина Кальчука отвечать на поставленные вопросы. Но ответ от следователя Кальчука суд все же пожелал получить. Поэтому судья Васина дала ему неделю на подготовку. К следующему заседанию, назначенному на 25 апреля, следователь должен будет либо представить свое постановление, подписанное им в ответ на ходатайство Светланы Губаревой, либо, если его не было, сообщить об этом.