Состоявшееся вручение призов "Ника" за 2004 год не принесло ни одной сенсации или хоть мало-мальской неожиданности. Церемонию сопровождала почти стопроцентная предсказуемость оглашаемых результатов. Результаты вручения главной российской кинопремии комментирует АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
С одной стороны, это как бы свидетельствует о том, что академики не совершили ошибок и наградили бесспорные произведения, так сказать, пометили своей благосклонностью настоящие шедевры. Но вместе с тем такая идеальная взвешенность наводит на мысли о кризисе академизма на фоне быстрых и фундаментальных перемен в самом теле кинематографа.
Собственно, сюрпризы на "Нике" и не планировались. Списки претендентов на награды сплошь состояли из фильмов, которые уже осыпаны всевозможными призами и объявлены нашей национальной гордостью. Все те же "Водитель для Веры" (главный приз "Кинотавра"), "Мой сводный брат Франкенштейн" (его же второй приз), "Настройщик" (несколько призов "Золотой Овен"), "Свои" (гран-при Московского фестиваля и еще множество других). Результаты же "Ники" оказались еще более очевидны, чем можно было ожидать. Лучший фильм — "Свои", лучший режиссер — Кира Муратова, лучший сценарист — Валентин Черных, лучший оператор — Сергей Мачильский (оба за "Своих"), лучшая актриса — Алла Демидова в "Настройщике", лучший актер — Богдан Ступка (для разнообразия не в "Своих", а в "Водителе для Веры"). Лучшая роль второго плана среди мужчин, естественно, у Сергея Гармаша, лучшая среди женщин — у Нины Руслановой.
Никто не спорит, все достойные люди, все изваяли хорошие профессиональные работы. Однако трудно отделаться от ощущения, что это какой-то статуарный пантеон, представляющий разные лики старых советских традиций и давно сформировавшегося культурного истеблишмента, а происходящая внутри него призовая борьба лишена интриги, столкновения художественных альтернатив.
О консерватизме никовских академиков и об их высоком возрастном цензе злословили всегда, упрекали их в том, что предпочитают апробированные имена молодым дарованиям. И тем не менее на "Нике" в начале и середине 90-х побеждали "Макаров" Владимира Хотиненко и даже "Про уродов и людей" Алексея Балабанова — фильмы-провокации, своего рода манифесты молодой (тогда) режиссуры и молодого российского постмодернизма. Сегодня это слово уже произносить неприлично, хотя именно из него вырос новый кинематографический зверь — высокобюджетный блокбастер отечественных кровей.
При всем уважении к "Своим" и "Настройщику" не этими фильмами 2004 год останется в истории нашего кино, а кассовым рекордом и жанровой экстравагантностью "Ночного дозора". Совсем не обязательно любить этот опус и ему подобные, но ясно, что на наших глазах созрела новая ситуация, которая никак не раскладывается на клеточки номинаций "Ники" — точно так же, впрочем, как и других наших кинопремий.
Не менее симптоматично, что в эту клеточную иерархию не укладываются и многие работы авторского кино. Самая радикальная из них — "4" Ильи Хржановского — в списки номинантов даже не попала; чуть больше повезло (две номинации) Марине Разбежкиной с формально неожиданным "Временем жатвы", хотя в итоге "Открытием года" признали не ее, а актрису Алену Бабенко из "Водителя для Веры". В очередной раз прокатили "не свою" Ренату Литвинову — и не только за витиеватую режиссуру "Богини", но и за чудесную роль в обласканном академиками "Настройщике". Опять же, не обязательно любить фильм "4" и превозносить до небес госпожу Литвинову, но они вносят в наш однообразный и, прямо скажем, унылый кинематографический пейзаж некие экзотические краски, что само по себе чрезвычайно ценно. Академики предпочитают этих красок не замечать.
"Ника" — итоговая и по-прежнему самая авторитетная премия, которая присуждается позже всех остальных, так сказать, аналог "Оскара". Понятно, что решения академии не могут сплошь состоять из провокаций и сюрпризов. Кроме того, есть основания полагать, что на "Нике" призеры определяются честным, демократическим голосованием. Поэтому претензии предъявлять особенно некому — разве что коллективному бессознательному киносообщества, которое явно ощущает растерянность перед лицом глобальных культурных перемен. Демократия, как известно, довольно редко благоволит радикалам и предпочитает мейнстрим в широком смысле слова. Парадокс, однако, в том, что никовский мейнстрим и тот, что формируется в современных кинозалах,— это два разных мейнстрима, которые практически не соприкасаются.