РЕМ КОЛХАС по телефону из Барселоны ответил на вопросы корреспондента Ъ АЛЕКСЕЯ Ъ-ТАРХАНОВА.
— Что происходит с вашим проектом Главного штаба?— Я приступил к работе, когда русские архитекторы уже вели проектирование, и, уточню, у меня не было и нет желания занять их место.
— Но ваши проекты выставлены рядом. Это не соревнование?— Нет. Предложения нашей мастерской менее, я бы сказал, "архитектурны", относительно более скромны и более продиктованы желаниями сохранить и показать существующее здание. И организовать при этом удобный и интересный доступ к коллекциям. Кроме того, сейчас мы работаем над глобальным проектом Эрмитажа — тоже не в смысле узкоархитектурном, а в плане работы всех существующих зданий Эрмитажа как единого организма.
— То есть у вас нет пессимизма в отношении работы в России?— Я бы сказал, что сейчас архитекторы привыкли работать за границами своих стран. Мы строим в Азии, Европе, Америке, и хотя бы в силу этого у нас есть этот опыт работы в самых разных местах, опыт учета разных ситуаций. Всегда и повсюду сложно, и Россия здесь не является каким-то исключением.
— Международные архитекторы и признаются международно. Среди ваших премий что для вас важнее: американская Притцкеровская, которую называют "архитектурной Нобелевской", или полученный вами в понедельник европейский Union Prize for Contemporary Architecture, который носит имя Миса ван дер Роэ?
— Честно говоря, я очень равнодушен к наградам. То есть премии — интересные и приятные штуки, но я бы не придавал им такое значение. Но я рад европейской премии, потому что я европеец и большой сторонник всего европейского. Мис ван дер Роэ — гений, который меня восхищает, он бесконечно мне интересен в самых разных своих проявлениях, и ведь именно он привил американской архитектуре европейский модернизм.