руководитель аппарата РФФИ
"РФФИ ничего не монополизировал"
— Высказывается мнение, что не только государственные учреждения должны торговать госсобственностью, что частные компании могут сделать это лучше. Вы готовы к такой конкуренции?
— Здесь, на мой взгляд, речь не идет о конкуренции. Действующий закон о приватизации предусматривает наличие множественности продавцов федерального имущества, но он прямо указывает, что продавцами госимущества может быть одно или несколько государственных специализированных учреждений. Поэтому если говорить об идее множественности продавцов в рамках действующего законодательства, стоит хорошенько подумать, а нужно ли создавать еще как минимум одно новое госучреждение? В то время как РФФИ существует уже много лет, имеет широкую филиальную сеть на территории России, а затраты на содержание фонда, на создание его материальной базы не такие уж маленькие. При этом никто не просчитывал экономическую эффективность от создания второго, такого же, как РФФИ, специализированного учреждения. Если же изменить закон и допустить, что на этот рынок придут частные компании, то сразу возникает вопрос: есть ли у этих компаний опыт по продажам? Ведь процедура продажи достаточно сложная и многоплановая: все начинается с прогнозного плана и выхода распоряжения правительства, где перечислены предприятия, которые будут приватизироваться в течение календарного года. После этого начинается оценка пакетов акций этих компаний. При этом надо понимать, что расчеты с оценочными компаниями происходят раньше, чем мы успеваем продать это имущество. Поэтому фонд несет определенные затраты на этапе, когда доход от реализации имущества еще не получен. Возникает вопрос, согласятся ли на авансирование этих затрат коммерческие структуры и особенно на те риски, которые возникают по закону о приватизации,— например, на то, что, согласно законодательству, государство имеет право изменить либо способ продажи этого имущества, либо вообще отказаться от продажи этого имущества. При этом изменение способа продажи может привести к дополнительным расходам, связанным с актуализацией оценки, а отказ от продажи имущества может привести к прямым потерям по затратам, понесенным на ее проведение. Не забывайте, что РФФИ как крупный госзаказчик получает скидки от независимых оценочных компаний, потому что, работая на приватизацию, они понимают, что они работают на свой имидж. Если же мы начнем распылять заказчика, то цены неизбежно поползут вверх. К тому же фонд является государственным учреждением и в этом случае несет ответственность за получение зачастую очень больших денежных средств.
— А какие тут могут быть проблемы?— Только по итогам прошлого года РФФИ перечислил в федеральный бюджет более 65 млрд рублей. Мы эти суммы перечисляем сразу на счета РФФИ, открытые в первом ОПЕРУ Центрального банка России. Соответственно, эти сделки прозрачны для бюджета как по движению денег, так и по передаваемым нами покупателям пакетам акций. Представим себе, что крупный пакет акций продает частная компания. По закону об акционерных обществах акционер несет ответственность лишь в размере стоимости доли акций, которые ему принадлежат. А мы найдем немного компаний, где уставная доля соразмерна тем предприятиям, которые проходят через РФФИ.
— У вас бывали случаи, когда приватизационные сделки оспаривались в суде?
— Такое случается, но не в массовом порядке. При этом не нужно забывать, что РФФИ по закону наделен правом отстаивать интересы Российской Федерации по таким сделкам в судах. И в этом смысле тоже возникает вопрос, правильно ли будет передавать право по защите интересов государства в судах коммерческим структурам.
— Вы представляете себе новую технологию работы при нескольких продавцах?
— Абсолютно не представляю. Одна из главных проблем идеи множественности продавцов — это как раз отсутствие ее проработки на законодательном уровне и на уровне технологии. Процесс продажи — это длинный технологический цикл: если судить по нашему опыту, то с момента публикации информации о продаже предприятия до момента самой продажи пакета в среднем проходит 118-120 дней. Сюда мы включаем и оценку предприятия, и подготовку к продаже — все это занимает около четырех месяцев. У нас отработана методика, подготовлены специалисты. Может, идея множественности продавцов и имеет право на существование, но вы сначала отработайте методику, подготовьте нормативную базу, просчитайте последствия, распишите все процедуры, а также риски государства, подготовьте перечень компаний, которые согласятся это делать. Вот все это вы сначала подготовьте и предложите к обсуждению в правительстве. А ведь этого не происходит. Налицо единственное желание — сломать сложившуюся систему, не предложив ничего нового взамен, кроме некой идеи, которая витает в облаках.
— Но ведь у фонда есть опыт взаимодействия с частными продавцами?— Да, кроме приватизации фонд еще занимается реализацией арестованного и конфискованного и иного имущества, обращенного в доход государства через систему поверенных компаний. Однако анализ показывает, что компании, через которые фонд занимается реализацией такого имущества в регионах (это частные компании, которые проходят аккредитацию в фонде), не рассматривают этот вид бизнеса как профильный. Речь может идти лишь о смежном бизнесе или некотором дополнительном доходе. Например, у них могут быть свободные складские помещения, и они могут принять конфискованный груз на ответственное хранение, а затем и продать его. Но ни одна коммерческая структура не рассматривает этот бизнес как единственный приносящий доход.
— К каким последствиям может привести введение новой системы?— Если исходить из предложений, высказываемых Росимуществом, получается следующее: Росимущество от имени государства сейчас управляет госимуществом, определяет способ продажи этого имущества, хочет определять и начальную цену продажи этого имущества. А теперь Росимущество хочет еще определять и продавцов этого имущества. Дальше остается определять и покупателей этого имущества. И тогда цепочка складывается абсолютно логичная, когда один чиновник в государстве фактически монополизирует процесс как управления имуществом, так и его продажи. А что монополизировал РФФИ? На перечень приватизируемого имущества мы не влияем, на способ продажи тоже. На цену мы тоже сейчас влияем очень косвенно. Кстати, если правительство откажется от установления нормативной цены, то есть той цены, ниже которой государство не хотело бы продавать свое имущество, и мы оставим лишь начальную цену, то ее мы будем согласовывать с Росимуществом. Но при этом оплачивать услуги оценщика по-прежнему будет фонд. Тем не менее решение по цене тоже будет коллегиальным. Так, скажите, где же тут монополизм? Более того, не могу считать государственным подход Росимущества, при котором высокодоходные пакеты будут реализовываться через коммерческие структуры, поскольку они не согласятся брать неликвид, продажу же низколиквидных пакетов — оставить за РФФИ как госструктурой и вести ее за счет бюджетных дотаций.