Бас перепел тенора

"Набукко" в Доме музыки

концерт опера

В Большом зале Дома музыки концертное исполнение оперы Джузеппе Верди "Набукко" представил Московский государственный академический оркестр с канадским дирижером Даниэлем Липтоном, хор театра "Новая опера" и внушительная группа солистов, среди которых приманкой для публики был тенор Николай Басков, а главным героем стал всемирно известный бас Феруччо Фурланетто. Рассказывает ВАРЯ Ъ-ТУРОВА.

Концертное исполнение в Доме музыки — это урезанный вариант постановки Большого театра, в которой пели большинство участников нынешнего "Набукко": Николай Басков (Измаил), Владимир Редькин (Набукко), Михаил Гужов (Верховный жрец Ваала), Оксана Ломова (Анна), Владимир Кудряшов (Абдалло). В Доме музыки заменили женские партии: Абигайль спела француженка Сильви Валер, а Фенену — Ирина Макарова. Да еще в партии Захарии выступил бас Феруччо Фурланетто.

Тем не менее именно присутствие в списке участников Николая Баскова объясняло почти полный зал. Те, кто предпочитают отзываться о белокуром теноре в язвительном тоне, не могли упустить возможности понаблюдать его в серьезном оперном репертуаре. Надо полагать, они рассчитывали на какой-нибудь особенно громкий провал певца. Те же, кто причисляет себя к фанатам Николая Баскова, просто не могли пропустить какое-либо событие с его участием.

Нельзя не признать, что от природы Николаю Баскову дано гораздо больше того, что он реализует. У него достаточно сильный, с большим диапазоном голос. Вопреки распространенному мнению, у Николая Баскова проблемы вовсе не с умением петь. Гораздо сильнее ему мешают срывы на банальность и штамп: например, на словах "мое сердце" певец картинно прижимает руки к груди. То же касается и вокальной стороны дела, порой его интонация и фразировка становятся откровенно манерными. Но определенная доля обаяния, открытости, галантности (когда, например, певец подолгу аплодировал каждому спевшему арию коллеге по сцене) искупает многие его недостатки. К тому же волнение и какая-то почти детская, наивная старательность, очевидно связанная с нежеланием окончательно распрощаться с оперой и признать себя целиком эстрадным деятелем, не могли не подкупить.

Владимир Редькин в роли Набукко показался в этот раз не слишком убедительным в связи с некоторыми вокальными неаккуратностями. К тому же рядом с ним стоял и пел Феруччо Фурланетто, ненавязчиво "сделавший" всех партнеров по сцене.

Выступавший с дирижерами Караяном, Маазелем, Аббадо и Баренбоймом бас оказался в такой прекрасной вокальной форме, что осталось только устроить овацию. Что и делала публика, после каждого соло господина Фурланетто. Его способ пения как раз то, про что говорят: "такого больше не делают". Великолепная подача звука — так что даже на двух piano его слышно в любом месте не самого простого акустически Светлановского зала. При этом каждое слово из его громадной партии понятно даже тем, кто не знает итальянского,— все время ясно, о чем идет речь. Не говоря уже об остальном: безупречном, каком-то удивительно аристократическом вкусе, стиле, стати. Но самое удивительное в этом певце — его умение быть замечательным актером, практически не двигаясь.

Противовес ему составила Сильви Валер. То и дело она принимала позы, которые, на ее взгляд, наиболее соответствовали образу ее зловещей героини — сжимала руки в кулаки, начинала петь практически сквозь зубы, смотрела, выпучив глаза и не мигая в зал, и так далее. Старания французской певицы, своим поведением напомнившей злую колдунью из детской сказки, еще больше подчеркнули аскетичное благородство Феруччо Фурланетто, ставшего бесспорным героем вечера.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...