концерт опера
В Большом зале Дома музыки концертное исполнение оперы Джузеппе Верди "Набукко" представил Московский государственный академический оркестр с канадским дирижером Даниэлем Липтоном, хор театра "Новая опера" и внушительная группа солистов, среди которых приманкой для публики был тенор Николай Басков, а главным героем стал всемирно известный бас Феруччо Фурланетто. Рассказывает ВАРЯ Ъ-ТУРОВА.
Концертное исполнение в Доме музыки — это урезанный вариант постановки Большого театра, в которой пели большинство участников нынешнего "Набукко": Николай Басков (Измаил), Владимир Редькин (Набукко), Михаил Гужов (Верховный жрец Ваала), Оксана Ломова (Анна), Владимир Кудряшов (Абдалло). В Доме музыки заменили женские партии: Абигайль спела француженка Сильви Валер, а Фенену — Ирина Макарова. Да еще в партии Захарии выступил бас Феруччо Фурланетто.
Тем не менее именно присутствие в списке участников Николая Баскова объясняло почти полный зал. Те, кто предпочитают отзываться о белокуром теноре в язвительном тоне, не могли упустить возможности понаблюдать его в серьезном оперном репертуаре. Надо полагать, они рассчитывали на какой-нибудь особенно громкий провал певца. Те же, кто причисляет себя к фанатам Николая Баскова, просто не могли пропустить какое-либо событие с его участием.
Нельзя не признать, что от природы Николаю Баскову дано гораздо больше того, что он реализует. У него достаточно сильный, с большим диапазоном голос. Вопреки распространенному мнению, у Николая Баскова проблемы вовсе не с умением петь. Гораздо сильнее ему мешают срывы на банальность и штамп: например, на словах "мое сердце" певец картинно прижимает руки к груди. То же касается и вокальной стороны дела, порой его интонация и фразировка становятся откровенно манерными. Но определенная доля обаяния, открытости, галантности (когда, например, певец подолгу аплодировал каждому спевшему арию коллеге по сцене) искупает многие его недостатки. К тому же волнение и какая-то почти детская, наивная старательность, очевидно связанная с нежеланием окончательно распрощаться с оперой и признать себя целиком эстрадным деятелем, не могли не подкупить.
Владимир Редькин в роли Набукко показался в этот раз не слишком убедительным в связи с некоторыми вокальными неаккуратностями. К тому же рядом с ним стоял и пел Феруччо Фурланетто, ненавязчиво "сделавший" всех партнеров по сцене.
Выступавший с дирижерами Караяном, Маазелем, Аббадо и Баренбоймом бас оказался в такой прекрасной вокальной форме, что осталось только устроить овацию. Что и делала публика, после каждого соло господина Фурланетто. Его способ пения как раз то, про что говорят: "такого больше не делают". Великолепная подача звука — так что даже на двух piano его слышно в любом месте не самого простого акустически Светлановского зала. При этом каждое слово из его громадной партии понятно даже тем, кто не знает итальянского,— все время ясно, о чем идет речь. Не говоря уже об остальном: безупречном, каком-то удивительно аристократическом вкусе, стиле, стати. Но самое удивительное в этом певце — его умение быть замечательным актером, практически не двигаясь.
Противовес ему составила Сильви Валер. То и дело она принимала позы, которые, на ее взгляд, наиболее соответствовали образу ее зловещей героини — сжимала руки в кулаки, начинала петь практически сквозь зубы, смотрела, выпучив глаза и не мигая в зал, и так далее. Старания французской певицы, своим поведением напомнившей злую колдунью из детской сказки, еще больше подчеркнули аскетичное благородство Феруччо Фурланетто, ставшего бесспорным героем вечера.