Государственный музей истории Петербурга рассказал в минувшую среду о ходе реконструкции Петропавловской крепости. Истинная цель промежуточного отчета с участием первого зама министра культуры Натальи Дементьевой и не скрывалась: привлечь внимание потенциальных спонсоров.
И так по всей крепости. Петропавловский собор забран в леса, внутри усложняют золочение алтаря, что само по себе недешево, но в алтарной части к тому же стоит восстановленный крест Петра I, который должен был быть оплачен еще пять лет назад. Проблема в том, что крепость разрушалась неуклонно, а интерес к ее реставрации по-настоящему пробудился около двух лет назад — в преддверии 300-летия Петербурга. И если хранители на местах, как один, жаловались на убийственную для памятника нехватку денег, подкрепляя слова впечатляющим показом, то участники пресс-конференции во главе с первым замом министра культуры Натальей Дементьевой, до переезда в Москву бывшей директором Музея истории города (главного квартиранта Петропавловки), и нынешним директором Борисом Аракчеевым излучали оптимизм.
И тоже обоснованно. Во-первых, в этом году только федеральный бюджет дал денег вдвое больше, чем федеральный и городской вместе взятые давали в прошлом году: 86 млн. рублей. Во-вторых, хотя вообще крепости нужны $58 млн., денег этих ей все равно не освоить из-за нехватки специалистов, времени, и попросту невозможности прервать прием туристов; так что миллионы долларов вроде как и не нужны. Рубли и то осваиваются с трудом.
Параллельно Музей истории города пытается выработать новую идеологию: свертывание научного отдела, являвшегося оплотом ленинградской краеведческой школы и долгие годы во многом оправдывавшего существование Петропавловки как серьезного музея (см. врезку), уравновешивается запуском фестивалей песчаной и ледяной скульптуры. Открытия должны прямо служить народу: фортификационную галерею, недавно обнаруженную посреди засыпанного землей пространства между крепостными стенами, готов освоить своей мрачной бронзой художник Михаил Шемякин. Тем более что самая удачная его скульптура — Петр I — находится именно в Петропавловке. Наталья Дементьева тщетно пыталась сделать вид, что ничего еще толком не решено: Борис Аракчеев успел сообщить, что шемякинские скульптуры будут отображать представления художника о "петербургской мистике".
Но и стратегические метания между будуаром и молельной — далеко не единственная проблема Музея истории города (ГМИ СПб). Никак не выселить из Аннинского кавальера и Головкина бастиона склады, арендуемые Монетным двором. Не расселить жилой дом, стоящий прямо на территории крепости. А тут еще и правительство Петербурга пытается раздать по частям находящийся на его балансе самостоятельный музейный комплекс Летнего сада в пользование нескольким более крупным и успешным институциям: ГМИ СПб, Эрмитажу и Русскому музею. Благо последние два находятся в федеральном подчинении, и стало быть, получив по наделу, снимут с городского правительства часть финансового бремени. Идеальным решением, конечно, был бы перенос Летнего сада прямо в Москву: размах былой императорской столицы в тягость нестоличному городу.
МАРИЯ ИВАНОВА