"Убийца Кирова" вернулся из Ниццы

       Вчера в галерее "S.P.A.S." открылась выставка рисунков и акварелей Александра Батурина.

Александр Батурин идеально соответствует образу художника, который складывается у людей еще в детстве. В берете, с бородкой, неутомимо карабкающийся по холмам с этюдником на плече. Кажется опечаткой информация, что ему — 87 лет. Когда его снимают французские журналисты, он отказывается от вина: доктора не велят. И торжествующе вытаскивает "Рябину на коньяке": доктора рекомендуют. Он только что впервые за полвека выставил свою никогда не экспонировавшуюся графику. Он — ветеран авангарда, помнящий Малевича и Филонова, друг и ученик Владимира Стерлигова, изобретателя собственной "чаше-купольной системы". Впрочем, к "стерлиговцам" — группе, оформившейся в 1960-х, — господин Батурин не относился: сектантская атмосфера чужда его натуре. Рисунок "Стерлигов за работой" кажется в своей обыденности почти манифестом: не Учитель на сияющем пьедестале Знания, а просто художник, который рисует, к тому же увиденный со спины.
       Но Александр Батурин — не только ученик Стерлигова, а еще и "убийца Кирова": сосланный с родителями в 1924 году, арестованный в декабре 1934 года вместе с большой группой авангардистов, обвинявшихся в убийстве Кирова, а затем повторно арестованный уже в уфимской ссылке в 1938 году, он оставался "врагом народа" десятилетиями. Его мастерская — напротив Большого дома: похоже на вызов.
       Длительный лагерный опыт или убивал выживших вскоре после освобождения, или дарил им второе дыхание. Александр Батурин — из тех, кто словно проживает вторую жизнь, кому вычеркнутые годы не засчитываются в "общий стаж". Едва ли не впервые — да и то очень скупо, всего три работы — он выставил рисунки на лагерные темы. Там нет гармонии, а господин Батурин — художник гармонический.
       Выставка, на первый взгляд, кажется составленной из второстепенного, того, что пылилось в папках: наброски, акварели, милые зарисовки овцебыков, гиен и кенгуру. Но в камерных акварелях проступает живописная сила. Монументальность чаще всего отождествляют с размерами, а зря. "Случайная" графика Александра Батурина монументальна.
       "Старомодный" в эпоху постмодернизма, господин Батурин верен завету авангарда — каждый раз заново создавать универсальный образ Вселенной, не тупо фиксировать то или иное место, время суток, состояние, а видеть в любом уголке Парголово или Зеленогорска, Черной речки или Карповки модель космоса. Космические претензии монстров авангарда, ныне кажущиеся менее убедительными, чем их картины, смягчены в творчестве господина Батурина основательной, сезаннистской конструктивностью, жадным и нежным одновременно всматриванием в окружающий мир, что вообще присуще "ленинградской школе". Особая статья — работы, выполненные в Новгороде. Для Александра Батурина Новгород — словно макушка мира, точка, где сходятся световые и цветовые потоки, соединяющие сиюминутное и вечное. Небо отражается в воде, вода — в небе. Если в работе течет река, то вместе с ней текут воздух, деревья, облака.
       Александр Батурин только что провел месяц в Ницце, откуда привез множество работ. Но, говорит он, жена не хочет, чтоб они выставлялись: уж больно не похожи на господина Батурина. Никто не узнает привычную гамму привычного художника. Это звучит кокетством и вызовом одновременно: в Петербурге художники перестают меняться лет в сорок, озаботившись переводом своего творчества на птичий язык модной критики. Но что касается Александра Батурина, все искусствоведческие трактовки хочется заменить одним выражением: ему интересно. Интересно все, что его окружает. И расшифровка окружающего для него — процесс бесконечный.
       МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ
       Выставка открыта до 24 октября