2 апреля в кинотеатре "Спартак" фильмом Патриса Шеро (Patrice Chereau) "Те, кто меня любят, сядут на поезд" открылся киноцикл "Любовь в эпоху секса, секс в эпоху СПИДа".
В середине 1990-х закончилась героическая и паническая эпоха СПИДа, когда интеллектуалы носили его с таким же романтическим пафосом, как в XIX веке — туберкулез, а обложка авторитетного Nouvelle Observateur вопила: "СПИД: искусство в опасности". Дело не в том, что нашлись медицинские приемы против лома "чумы геев" и сама ее реальность теперь под сомнением. С болезнью сжились, и тогда появились фильмы, в которых она — просто деталь ландшафта.
Патрис Шеро играл в кино Наполеона. В жизни он тоже император: ведущий театральный режиссер Франции, триумфатор Берлиналле-2000 ("Золотой медведь" за порнодраму "Интим"), человек холодный и надменный. Визит господина Шеро в Петербург с фильмом "Королева Марго" запомнился презрительным отсутствием интереса ко всему, кроме тонкостей профессии и любимого актера Паскаля Греггори (Pascal Greggory), сыгравшего главную роль в "Поезде", знакомого ныне с болезнью не понаслышке.
Патрис Шеро не был бы большим режиссером, сними он агитку, спекулируя своей гомосексуальностью. СПИД — частность его любимой темы. Господин Шеро снимает не драмы, а тела, и они выразительнее слов и поступков. Названия фильмов красноречивы: "Плоть орхидеи", "Раненый человек". В "Марго" тела и лица — в поту и крови — распирали тесный экран. В "Интиме" режиссер приблизился к сексуальному акту, как никто до него. Благодаря цифровому видео, конечно, но и в "Поезде" обычная камера снует среди людей, как брессоновский карманник, и буквально вталкивает зрителей — не вуайеров, а случайных свидетелей — в растерзанный клубок героев. Звукоряд неожидан, как в жизни. Машина съезжает с автострады в поля под обработки диско; в кладбищенской пустынности суровый натурал Трентиньяна (Trintignan) беседует с непутевым сыном под Бьорк (Bjork); разъезд гостей с кладбища благодаря моррисоновской Breakonthrough величав, как покушение на президента.
Все герои едут на похороны Жан-Батиста, гей-гуру, беккетоподобного художника, чей гроб параллельным курсом везут на легковушке. Все когда-то "встречались" у него, а теперь их несет неподвластный им, как поезд, поток чувств: скорбь, ненависть, ревность, вожделение. Объятия не отличить от пощечин. Кто с кем — не понять, кто болен — тоже: может быть, все. Но болезнь не страшна: все там будем. Одна из первых сцен — на станции с говорящим названием La Souterraine ("Подземная"), финал — на кладбище, не отличимом для воспарившей камеры от кварталов Лиможа. На крупнейшем в Европе кладбище не только скорбят, но и скандалят. Скандал в благородном семействе неудивителен: идея верности в гей-культуре нетрадиционна. Удивительно финальное умиротворение. Патрис Шеро не зол и не аморален. Даже его порно — о том, как любовь облагораживает. Пожилой гей улыбается, заметив в окне обнаженные торсы своего юного друга с любовником, и едет на кладбище.
9 апреля цикл продолжат "Дикие ночи" (1993) Сирила Коллара (Cyril Collar), еще более жизнерадостные, чем "Поезд", хотя режиссер (и исполнитель главной роли) умер от СПИДа накануне присуждения ему премии "Сезар".
МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ, СЕРГЕЙ ПОЛОТОВСКИЙ