Гвоздем прошедшей 1 апреля в Аничковом дворце Fusion Night стал показ коллекции модельера Алены Ахмадуллиной под загадочным названием "И так будет с каждым".
Размах праздника говорит о том, что деловые люди высоко оценивают перспективы юного, но уже знаменитого автора. С другой стороны, одного взгляда на публику достаточно, чтобы понять: показы госпожи Ахмадуллиной перешли из гламурной плоскости в общекультурную. Помимо профессионалов моды и пиара, радикалов в матросских бушлатах, настоящего капитана МВД и покупательниц пришли музыканты Виктор Сологуб, Наталья Пивоварова, Александр Лушин, писатели Маруся Климова и Вячеслав Кондратович, художник Виктория Ухалова. Бывать "на Ахмадуллиной" теперь модно и среди интеллектуалов.
Застенчивая и неразговорчивая девушка приготовила сюрприз, особенно приятный после вступления к показу. Сначала под техно выплясывали во вполне кабацкой манере люди, заявленные как Expansive Dance. Балетом див в кринолинах, разодранных на полоски и ничего не скрывавших, командовал некто в камзоле, парике и с похотливой улыбкой — помесь Казановы с де Садом. Стало невесело. Ну да, пудреный XVIII век, философствующий и блудящий, более чем моден. Десятки фильмов и книг превращают знаменитых сексуальных монстров и авантюристов в демиургов европейской культуры. Неужели и госпожа Ахмадуллина поспешила за уже приевшимся культом либертинажа?
Все оказалось гораздо сложнее, даже пляскам нашлось место в концепции коллекции, более идеологической, чем дизайнерской. Когда манекенщицы показались в конце прохода, удивила их непохожесть на стандартных "девушек с обложки". Лишь профессиональной безразличностью отличались они от "нормальных" девушек. Да и коллекция поражала кажимой скромностью: брючки, юбочки, маечки, сероватые, синеватые, песочные. Когда модели приблизились, многих охватила оторопь. На каждую вторую кофточку или майку были перенесены работы Франсиско Гойи (Francisco Goya, 1746-1828). Одна — вполне безобидная, рококошная: склонившиеся головки мах. Но вторая... На офорте из серии "Капричос" (1799), подводящей итоги "галантного" века и сулящей наступление "железного" XIX, обращенные в скотину люди сгибаются под тяжестью двух напыщенных ослов. Гойя подписал его вырванными из песенного припева и потому презрительными и двусмысленными словами "Ты, который не можешь..." (в оригинале следовало "неси меня на плече"). Подпись рифмовалась с названием коллекции. Если Алена Ахмадуллина действительно считает, что "так будет с каждым", ее взгляд на мир не по годам суров.
Шальная мысль, почему бы автору не перенести на ткань еще более жестокие работы великого и глухого мизантропа, например, пожирающего своих детей Сатурна или насаженные на кол тела повстанцев, нашла неожиданное подтверждение. Говорят, что госпожа Ахмадуллина обнародовала свои еще не самые радикальные вариации на темы Гойи. Выпустив в прологе образец китчевого историзма, она противопоставила им другую версию прошлого — кошмары Гойи, не сводимые ни к сатире, ни к патологии, говорящие о человеческой природе и силах космоса более, чем об Испании или России. Двуликость эпохи отразилась и в его творчестве: госпожа Ахмадуллина преднамеренно столкнула нежных мах с грубыми ослами. Параллелями с модным XVIII веком сейчас трудно удивить, но модельер "копнула" прошлое глубже и поняла его тоньше, чем расплодившиеся поклонники де Сада. Потому и разорваны кринолины на танцующих куклах-соблазнительницах.
МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ