В Вене прошел вечер четырех одноактных балетов, созданных Сергеем Дягилевым. Два из них шли в прежних версиях, другие два поставил балетный директор Венской оперы (теперь уже бывший) Ренато Занелла. В роли декоратора выступил известный художник-акционист Герман Нитш. За свистом и улюлюканьем публики наблюдал специально для Ъ АЛЕКСЕЙ Ъ-МОКРОУСОВ.
Все четыре показанные в Вене одноактовки относятся к числу лучших в дягилевском наследии. Многие театры предпочитают первоначальные версии "Треуголки" и "Призрака розы", "Петрушки" и "Лисицы", сохраняя к ним трогательное музейное почтение в попытках воссоздать на сцене "именно так, как оно было". "Треуголка" на музыку Мануэля де Фальи выглядит образцом такого почтительного отношения к оригиналу. В Вене повторили декорации Пабло Пикассо, а возобновлением хореографии занимался сын первого постановщика Леонида Мясина — Лорка (Леонид) Мясин-младший. Коллективная энергетика танцоров была близка к той, что излучал Владимир Малахов в "Призраке розы" Михаила Фокина. Балет на музыку "Приглашения к танцу" Вебера предстал в обновленной версии Изабеллы Фокиной. Здесь все строится на солистах, и выход Малахова к Юной девушке (Ева Петтерс) был похож на появление "короля-солнце". Зал зашелся от восторга — догадывался, видимо, что на следующей одноактовке ему предстоит излучать негодование.
"Лисица", известная в России благодаря сборнику сказок Афанасьева как "Байка про лису, петуха и барана", была придумана Стравинским в виде балета с голосовыми партиями. Чтобы кому-нибудь это не показалось похожим на оперу, композитор настаивал на том, что все — и музыканты, и певцы, и, конечно же, сами танцовщики — должны находиться на сцене одновременно. Ренато Занелла тем не менее не последовал пожеланиям автора. Художником спектакля он пригласил классика венского акционизма Германа Нитша, ставшего профессором благодаря своим кровавым хеппенингам. Художник решил, что наиболее близки афанасьевской сказке картины насилия и власти, а лучшее их воплощение — его собственные акции.
На этот раз обошлось без разрезания коровьих туш и вываливания внутренностей на обнаженные женские тела, распятий и прочих фирменных нитшевских жестов. Точнее, фирменный стиль Нитша присутствовал на сцене, но не в виде оригинальной работы, а как видеопроекция, нарезанная из давно сделанного в его Театре оргий и мистерий. Причем нарезка прокручивалась с убыстренной скоростью, отчего очень утомлялись глаза. Работа танцовщиков на фоне такого задника была практически не видна даже из середины партера. А их авангардные костюмы, придуманные Анн-Мари Легенштайн, можно было разглядеть лишь на поклонах. Но свистели и улюлюкали 67-летнему седобородому Нитшу, а заодно и режиссеру Занелле не из-за оптических просчетов, а из-за общего отношения премьерной публики к новым сценическим идеям. Назвать его просто консервативным — значит сделать этой публике комплимент. Хотя Герман Нитш утверждал в антракте, что к режиссеру Занелле свист не относился, всем была понятна подноготная премьеры. Она стала последней в десятилетней карьере итальянского хореографа в Венской опере. Его контракт не продлили, и многие связывают это со слишком современным взглядом господина Занеллы на искусство танца.
Тем не менее венской публике нельзя отказать в объективности — если ей что нравится, так она готова многое забыть. Последняя премьера вечера, "Петрушка" Стравинского, вызвала такие же бурные овации, как незадолго до этого "Лисица" породила бурный свист. В "Петрушке" тоже отказались от классических декораций и костюмов Александра Бенуа, предложив эту работу Кристофу Кремеру и еще одному австрийскому классику — Кристиану Людвигу Аттерзее. К нему публика отнеслась куда благосклоннее, чем к Герману Нитшу. Красочность Аттерзее вполне соответствовала повествовательному характеру балета, да и работа заглавного исполнителя Эно Печи была доступна в мельчайших деталях.
Ренато Занелла предложил внятный сюжетный рассказ об одиночестве актерского таланта и злобном директоре театра (запоминающаяся работа Кристина Музиля). Последний подвергается осмеянию во многих сценах (например, когда, сидя на толчке, гневливо читает газетные рецензии). Иронично-скрытые намеки Стравинского и Бенуа на Дягилева (балет создавался в 1911 году, когда диктаторские замашки Сергея Павловича были видны лишь близким людям) поневоле воспринимались аллюзиями на нынешнего директора Венской оперы Яана Холландера, в котором многие склонны видеть главного противника Занеллы, спровоцировавшего его уход из театра. Последняя постановка Ренато Занеллы похожа на громкий хлопок дверью, она наверняка запомнится даже его недоброжелателям.