Вышел роман Екатерины Матвеевой о том, что и зечки любить умеют. Юрий Власов опубликовал свой роман "Огненный крест" полностью. 350 миниатюр об Ильиче написал директор музея Ленина. Лев Копелев издал на родине роман о великом гуманисте прошлого века докторе Федоре Гаазе.
ЕКАТЕРИНА МАТВЕЕВА, бывшая заключенная ГУЛАГа, выпустила в ТОО "ШиК" свою первую книгу "История одной зечки и других з/к, з/к, а также некоторых вольняшек" (9 тыс., 568 с.).Вот и пришло время, когда сюр и жуть советской действительности перестали служить описанию "свинцовых мерзостей жизни", а стали основой для авантюрного любовного, да к тому же еще и дамского романа — с его нескрываемой любовью героини к себе (она, естественно, немыслимая красавица с соловьиным голосом и alter ego автора), с непременной любовью всех окрестных мужчин (подлецов и исполненных неизъяснимого благородства) к героине, высокая "духовность" любовных отношений и, конечно же, страсти роковые. Чего стоит та деталь, что возлюбленный современной Надин — начальник по режиму в лагере, тоже, кстати, красавец. И мстит героиня за его смерть как того требует жанр — поджигает дом с убийцей возлюбленного начальника по режиму. "История одной зечки" — это "Анжелика" на лагерном материале, но написанная безусловно литературно одаренным автором.
ЮРИЙ ВЛАСОВ опубликовал в издательстве "Прогресс" роман "Женевский счет" (10 тыс., 512 с.) — первую книгу из трилогии "Огненный крест". В отличие от прошлогодней публикации "Огненного креста" в издательстве "Новости", настоящая выходит без купюр, и в ней полностью восстановлена пафосная стилистика автора, подвергшаяся в "Новостях" сильной правке. В целом книга увеличилась на треть и иллюстрирована редкими историческими фотографиями. "Огненный крест" — это еще одна попытка разобрать по дням и событиям историю Февральской и Октябрьской революций, Гражданской войны, понять, "что с нами происходит". Власов судит историю и ее деятелей прежде всего с нравственных позиций и вслед за психиатром и философом Эрихом Фроммом приходит к выводу, что существует тип людей — и большевистские политики к нему относятся — "противостоящих жизни, — не свободе, счастью, а жизни вообще", "некрофилов" — в формулировке Фромма.
Директор музея Ленина ВЛАДИМИР МЕЛЬНИЧЕНКО выпустил книгу с изысканным названием "Феномен и фантом Ленина (350 миниатюр)" (25 тыс., 256 с.). Издательство, вложившее деньги в миниатюры, пожелало остаться неизвестным. Автор с первых строк провозглашает: Ленина нельзя обожествлять, но недопустимо и глумиться над ним, "захлебываясь во лжи и ненависти". Знакомая стилистика. Стилистика же выдает глубоко личную обиду за поруганного "обывателями" Владимира Ленина. "Честное стремление сказать правду о Владимире Ильиче" сводится к утверждению его человечности, демократизма, чуткости к товарищам и любви к музыке (ау, Бонч-Бруевич, с его настольной книгой "Детям о Ленине"!). Ленин не избежал и личных драм, пишет Мельниченко, защитивший на Ленине докторскую, и просит :"Не забудем о рыдающем Ильиче".
Санкт-Петербургское издательство "Петро-РИФ" продолжает серию "Личность и история". Вслед за биографией Чайковского, написанной Ниной Берберовой, вышла книга ЛЬВА КОПЕЛЕВА "Святой доктор Федор Петрович" (10 тыс., 253 с.). Федор Петрович Гааз, обрусевший немец, врач, гуманист и "христианин не только по убеждениям, но по сердцу и по образу жизни", врачевал в прошлом веке в Москве и Санкт-Петербурге. Все свои силы и деньги он отдавал самым сирым и убогим — беднякам, арестантам, нищим, бродягам. Гааз был им и врачом, и советчиком, и заступником. "Святой доктор", как звали его современники, за четверть века своей деятельности совершил переворот в российском тюремном устройстве, не имея никакой власти, кроме силы убеждения и веры в Бога. Он обеспечил врачебный уход за арестантами в тюрьмах и пересылках, ввел в обиход "гаазовские" кандалы на холщовой подкладке — несравнимо более легкие, чем те, что были раньше. Когда митрополит Филарет сказал, что Гааз "балует арестантов" и что "невиновных не сажают", доктор воскликнул: "Владыко, что Вы говорите? Вы о Христе забыли". "Когда я произносил эти слова, то Христос обо мне забыл", — смиренно ответил Филарет. Свою книгу Лев Копелев, ученый, диссидент, почетный доктор философии Кельнского университета, закончил знаменитыми словами Гааза "Спешите делать добро!"
ЕКАТЕРИНА Ъ-ДАНИЛОВА