фестиваль театр
В Центре Мейерхольда и Российском молодежном театре началось фестивальное состязание в номинациях "Современный танец" и "Новация". Первых претендентов отсмотрела ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.
И "Современный танец", и "Новация" (оказавшаяся на этот раз сугубо пластической) представлены в конкурсе с малооправданным изобилием: эксперты впали в какое-то коллективное благодушие, запустив на "Маску" едва ли не всех, кто под руку подвернулся. Публика ломилась на оба представления: желающих отдохнуть от традиционного балета в Москве оказалось чуть ли не больше, чем его поклонников. Одним из главных развлечений было наблюдение за артистичными попытками председателя жюри Родиона Щедрина и рядового судьи Майи Плисецкой преодолеть шок, вызванный неведомым им отечественным танцавангардом.
На сей раз он подобрался на редкость единородным: все труппы выступили в удивительно схожей манере — акробатической, хотя темы спектаклей различались радикально. Слывущий интеллектуальным питерский театр "Игуан данс" в проекте Noise & Silence проводил эксперимент по телесному исследованию звуков компьютера, одновременно выявляя истоки движения с помощью куриного яйца, символизирующего "начало начал". Их деятельные сограждане, танцевальная компания "Кэннон данс", в опусе "Головонога" на музыку группы "АукцЫон" "провоцировали себя на внутренний хаос и наблюдали со стороны". Челябинский хореограф Ольга Пона и Театр современного танца в спектакле "Знает ли жизнь английская королева?" по своему обыкновению занимались молодежными проблемами российской глубинки. И все эти многообразные задачи разрешались с помощью одних и тех же кувырков, переворотов, мостиков, стоек, подхватов, шпагатов, батманов и прочих физкультдостижений. Пожалуй, еще никогда декларации достаточно опытных авторов, пусть выспренние и туманные, так сильно не расходились с итоговым продуктом.
Похоже, сегодня современный российский танец столкнулся с новой проблемой. В многочисленных отечественных студиях и на западных мастер-классах подросло юное поколение танцовщиков — фанатичных, моторных, технически подкованных, физически тренированных и готовых на любые эксперименты. А хореографы первой волны так и топчутся в прошлом столетии, не зная, куда направить буйную энергию своих артистов. Агрессивная моторика спектаклей, похожих на серию безмерно растянувшихся этюдов, только подчеркивает инфантилизм их немолодых авторов. Наслаиваются бесконечные повторы, издыхают недоразвитые темы, крошатся хрупкие подпорки композиции, пока энтузиасты-танцовщики исполняют очередную серию упражнений, наимпровизированных в ходе изнурительных репетиций.
При явно возросшей эрудиции творцов их фантазия осталась стреножена советским стилем хореографии, в соответствии с принципами которого чем больше колотятся и шмякаются тела на сцене, тем сильнее метания духа. Анемию творческой воли и кризис хореографических идей (не путать с демагогией деклараций) постановщики маскируют как умеют: почти все показывают кино (а то "проект" будет нельзя назвать "мультимедийным"), почти все раздевают-одевают артистов (не спекуляции ради, но дабы обозначить наготой первозданность).
В этом смысле куда честнее выглядели немудрящие "Песни дождя", представленные омским театром пластической драмы "ЧелоВЕК" в разделе "Новация". Новаторского в этом пластическо-акробатическом шоу Игоря Григурко столько же, сколько в программах кабаре. Но зато оно прямодушно развлекает публику славным гибридом этники и эстрады.
"Телосозерцание" (так определен жанр спектакля) поставлено по мотивам светской поэзии далай-ламы VI — песни на его стихи под "фонограмму-минус" очень проникновенно исполняет певица, примостившаяся на авансцене. Два белых полотнища, спущенных с колосников, эффектно драпируют полуголых акробатов и позволяют им проделывать трюки под куполом театра. Серебряные стринги и конусообразные лифчики выгодно подчеркивают аппетитные формы исполнителей. Акробатические номера поставлены с томной эротикой: соитие в мостике, оргазм в виде стойки на плечах (для ясности сопровождается вспышкой красного света), любовный поединок в стиле восточных единоборств, тройной дуэт как иллюстрации к "Камасутре". Силовую акробатику разбавляет изысканный мужской стриптиз — очаровательная соблазнительница заманивает мужчину, закутанного в сари, разматывая многометровую ткань и оставляя его буквально в чем мать родила.
Чуть-чуть побольше акробатических сложностей, да покороче эпизод боя, да поумелее эротические поддержки в финале, да попластичнее артисты, да поотважнее дух кабаре — цены бы не было этому "телосозерцанию". Да и другим тоже, если бы к славным спортивным телам приставить хорошие головы.