Приключенческий и отчасти фантастический роман, в основу которого положены действительные события, остается одним из наиболее любимых жанров современной беллетристики, чуткой к запросам читателей — ведь подобные произведения чаще всего становятся бестселлерами. Недавно их ряды пополнил роман "Мятеж" (La Rivolta), написанный по мотивам реального коррупционного скандала в Италии. Тема эта настолько волнующа для Италии, а роман настолько смело написан, что его автор не пожелал обнародовать своего имени, и из интервью, данного им по факсу газете LA SICILIA, можно узнать лишь один факт его биографии — он мужчина. В центре повествования — судьба бывшего премьер-министра Италии Джулио Андреотти, ставшего в глазах соотечественников воплощением продажной политической фигуры.
Книга начинается с того, что в авиакатастрофе при таинственных обстоятельствах погибает судья Антонио ди Пьетро, который расследовал дело о взятках, полученных политическими деятелями от бизнесменов за предоставление контрактов на выполнение работ по государственным заказам. Католический кардинал на похоронах судьи выступает с речью, в которой обвиняет в убийстве правящий класс. Его выступление становится той самой искрой, из которой разгорается революционное пламя. Спасаясь от мятежа с помощью мафиози, Андреотти пытается бежать из Рима, переодевшись в женское платье и превратившись в очаровательную блондинку в очках, однако побег заканчивается неудачей, и скомпрометировавший себя политик находит конец под топором палача в Колизее. За казнью наблюдает по телевидению вся Италия.
Само собой, приключенческий роман нельзя представить без романтической линии. На фоне бурных событий развертывается история любви тележурналиста Андреа и продавщицы Патриции. Вовлеченная в борьбу за свободу героиня даже участвует в аресте другого бывшего премьера, социалиста Беттино Кракси. Заканчивается книга клятвой Патриции построить обновленную Италию. Вообще "Мятеж" очень похож на образцовый советский роман на революционную тему, где коллективный герой — народ, воодушевленный идеями революционного правосудия, устраивает суд Линча во имя светлого будущего. Хотя скорее он все-таки является пародией на таковой — если судить по утверждению автора, что он пытался "изгнать насилие при помощи иронии".
Неудивительно, что книга со столь живым сюжетом сразу по выходе в свет оказалась в списке 10 итальянских бестселлеров в разряде художественной литературы. За первые две недели было продано 30 тыс. экземпляров "Мятежа", готовится к выпуску второе издание. Литературное агентство Grandi e Vitali сообщило, что имя автора будет открыто в начале 1994 года.
Андреотти — не единственный высокопоставленный деятель, избранный автором "Мятежа" в качестве действующего лица. Страницы романа густо усеяны трупами известных всей Италии политиков, в адрес других звучат постоянные шуточки в духе "черного юмора". Хотя, разумеется, книга снабжена традиционным предуведомлением о том, что все персонажи и события вымышлены, а любое совпадение с реальностью является случайностью. Впрочем, реальные люди, ставшие прототипами персонажей книги, отнеслись к ее появлению спокойно. Пока никто не обвинил автора в оскорблении чести и достоинства.
Надо отметить, что основные мысли романа не выдуманы автором, а буквально плавают на политической поверхности Италии. Одна из них — относительно того, что итальянский истэблишмент, попавший в эпицентр длящегося уже полтора года политического скандала, не намерен способствовать реформе избирательной системы, за которую народ проголосовал на референдуме. Другая — о возможности раскола страны на две части — экономически развитый Север и управляемый мафией слаборазвитый Юг. В действительности, как известно, две крупных политических силы, "Северная лига" и движение по борьбе с мафией "Сеть", высказываются именно за такое разделение. "Еще за месяц до падения Берлинской стены никто не смог бы предсказать этого. Никто не предвидел и падения итальянского режима", — говорит один из персонажей романа. Впрочем, в упомянутом выше газетном интервью автор "Мятежа" отверг возможность революции в Италии (равно как и того, что к ней может подтолкнуть его произведение) — слишком уж сильно уважение итальянцев к демократии.