обозреватель
Возникшее в Киргизии опасное раздвоение власти на первый взгляд может быть воспринято как плата, которую страна вынуждена платить за нелегитимные действия политических сил, не умеющих добиваться своих целей в правовом поле. Именно такая идея звучит в комментариях тех, кто в последние месяцы привык сокрушаться по поводу "нелегитимных методов", применяемых в ходе бархатных революций на постсоветском пространстве. Таким же пафосом проникнуто и пришедшее неизвестно откуда обращение низложенного и смертельно обиженного президента Акаева, противопоставляющего незаконным, авантюристическим, по его мнению, действиям оппозиции собственные действия, которые представляются ему самому образцом ответственности и верности букве и духу закона. О том, можно ли считать законными действия президента, который в чрезвычайной ситуации предпочел добровольно раствориться в бескрайних просторах СНГ, Аскар Акаев умолчал.
Ситуация, когда в стране появляются не только два как бы президента (один, Акаев,— президент, но уже никакой не президент, другой, Бакиев,— не президент, но уже вроде как президент), но также два как бы парламента, спорящих о том, какой из них "легитимнее", выглядит трагикомически. Однако не нужно возлагать вину за возникновение этой внешне абсурдной и, безусловно, расшатывающей стабильность в стране ситуации на тех, кто пришел и в одночасье сломал годами работавший как часы прежний механизм власти. Старая власть не только в Киргизии, но и в Грузии, и на Украине в самом деле была вроде как легитимной, но это была формальная легитимность. На самом деле в условиях характерного для полудемократий бывшего СССР применения административного ресурса и повсеместной фальсификации выборов "легитимная власть" не может по-настоящему считаться законно избранной, а значит, легитимной хотя бы уже потому, что она появляется не в результате реального волеизъявления народа, а по воле начальства или благодаря тем или иным ухищрениям в совершенстве освоивших выборную алхимию избиркомов. Нет большего иезуитства, чем, взывая к конституции, использовать описанные в ней механизмы для оформления собственного, по сути, нелегитимного правления, не ограниченного ни временными, ни другими рамками. Те, кто хочет сменить такую власть законными методами, натыкаются на стену и проигрывают, поскольку на самом деле им противостоят не конкретные политические противники, а стоящее за их спиной государство. А победить такое государство, не прибегая к "нелегитимным" действиям, подобным тем, что имели место на киевском Майдане или бишкекской площади Ала-Тоо, невозможно.
Вакуум власти, который наблюдается в Киргизии,— это не плата за авантюризм оппозиции. Это расплата за существование полудемократий, которые не дают ни гарантируемых демократиями прав и свобод, ни порядка, который на крови поддерживают диктатуры. Разорвать созданный ими порочный круг, как выясняется, может лишь бархатная революция. А если бархат где-то нечаянно прожгут или капнут на него кровью, то в этом опять-таки не будет вины новых революционеров.