Последние десять лет в отечественном кино шла бархатная сексуальная революция. Тема, когда-то запретная, прописалась на экранах. Прошли годы после прорыва «Маленькой Веры», перевозбуждения кооперативным кино и эротической эквилибристики нулевых, и вот у нас в кино тоже есть нестыдные постельные сцены. Экран раскрепостили глобальные стриминги (кабельный контент для взрослых ушел в широкополосный интернет), на глазах сформировались репутации отечественных актеров секс-бомб — тех, кому не страшно раздеться перед многомиллионной аудиторией. Михаил Сегал и Григорий Константинопольский придумали образ Любови Аксеновой, «Измены» и Андрей Звягинцев превратили в femme fatale Елену Лядову, Кристина Асмус вышла из образа смешного интерна благодаря своей роли в «Тексте» и последовавшему за ней пиар-скандалу, а ее партнер по фильму Александр Петров удачно конвертировал образ беспутного любовника в «Звоните ДиКаприо!». Перечислять героинь и героев, востребованных в своих ню-ипостасях и нашедших себя благодаря осмелевшим отечественным режиссерам и продюсерам можно долго. Но важнее не количественные показатели, а качественные достижения: секс на российском экране все чаще существует не на правах шок-контента или трансгрессивного спецэффекта, а как драматургически обоснованный элемент истории, отражающий нечто помимо привлекательности обнаженных тел. «О чем с тобой трахаться?» — спрашивал свою героиню десять лет назад Михаил Сегал. И вот почти понятно, о чем трахаются у нас в кино: о власти, о свободе, о прошлом, о будущем, о сомнениях, о фантазиях и, конечно, о любви.
Секс с властью
«Кочегар». Алексей Балабанов, 2010
Фото: Кинокомпания CTB
Фото: Кинокомпания CTB
В своих фильмах Алексей Балабанов любил предъявлять зрителю обнаженных женщин. Иногда их появление в кадре было оправдано темой и сюжетом (как, например, это происходит в фильме о пионерах русского порно «Про уродов и людей»), но чаще отдавало откровенным фетишизмом. Шутливое, не носящее и тени сексуального подтекста раздевание девушки в заснеженной зоне «Я тоже хочу» похоже на самоироничное признание: да, мол, грешен, люблю снимать ню. Традиционная эротика Балабанова практически не интересует, механика секса производит унылое впечатление, особенно остро это чувствуется в «Кочегаре», где в героя-любовника превращается брутальный бандит-молчун по прозвищу Бизон. Его последовательные совокупления с двумя любовницами (русской и якутской) лишены всякого намека на страсть или возбуждение. Грубовато ленивые фрикции сугубо функциональны, что-то вроде воплощенной фантазии с безмолвной секс-машиной. Здесь секс — это патриархальный ритуал подчинения, субститут чего-то незримого, но все-таки существующего — власти сильного над слабым.
Секс на кухне
«Аритмия». Борис Хлебников, 2017
Фото: Кинокомпания CTB, Марс Медиа Энтертейнмент
Фото: Кинокомпания CTB, Марс Медиа Энтертейнмент
Пьяный секс переживающих не лучшие времена супругов в фильме Бориса Хлебникова и Наталии Мещаниновой, с одной стороны, пример сурового реализма (шестиметровая кухня в съемной квартире — попробуй там развернись, да еще с кинооператором), а с другой — одна из самых щемяще нежных эротических сцен в нашем кинематографе. Важным кажется и тот факт, что «Аритмия» — один из немногих примеров кино, где сексуальные сцены не являются материалом, предназначенным исключительно для эксплуатации понятного зрительского интереса к альковным вопросам. Кухонная эротика оборачивается шутками, а затем — обсуждением вопросов контрацепции (оказывается, жена предохранялась, а мужа в известность не ставила), и сюжет с близящимся и, кажется, неизбежным расставанием стремительно заходит на следующий виток.
Секс в душе
«Верность». Нигина Сайфуллаева, 2019
Фото: «Друг друга», Premier Studios
Фото: кинокомпания «Друг друга»
Фото: кинокомпания «Друг друга», ТНТ-PREMIER
Фото: кинокомпании «Друг друга», Premier Studios
Нигина Сайфуллаева продемонстрировала свою раскованность в демонстрации сексуальной жизни уже дебютом «Как меня зовут», где была дерзкая сцена публичного секса на дискотеке. «Верность», изначально заявленная как драма о ревности и неверности, должна была стать одной из первых попыток нашего кино взглянуть на секс женскими глазами. Фильм, несмотря на обилие эротических сцен, поразил свой зефирной мягкостью. Лишь один эпизод взволновал публику по-настоящему: сцена в душе, где герой Александра Паля сперва требует от героини Евгении Громовой надеть купленный втайне пояс для чулок, а затем делает ей куннилингус на подоконнике. Тут даже не очень понятно, в чем дело. Вроде и герои женаты, и снято все предельно целомудренно (да, фронтальная обнаженка, но не Абделлатиф Кешиш с его брутальным фейсситтингом на полу в туалете), и все же что-то трансгрессивно щелкнуло в мозгах публики — понеслась кухонная критика. Что ж, это понятно: в России орального секса нет, и особенно нет куннилингуса.
Секс в штанах
«Викинг». Андрей Кравчук, 2016
Фото: Дирекция Кино
Фото: Дирекция Кино
Есть мнение, что секс залетел в средневековые разборки отечественных викингов благодаря «Игре престолов», которая в корне изменила особенности подачи и восприятия сюжетов с доспехами и мечами. Надо сказать, что, имея дело фактически с агиографическим материалом, авторы ходили по тонкому льду. Можно было и на оскорбление чувств напороться. Но знаменитая сцена соития (иначе и не назовешь) Рогнеды и будущего крестителя Руси в «Викинге» была раскритикована разве что в эпохальном видео BadComedian. И то лишь с точки зрения реализма — дескать, зачем Володька не снял штаны? Как зачем? У России во всем особый путь. В данном конкретном случае авторы сумели выкрутиться. Историческая эротика в «Викинге» — один из немногих моментов, когда зритель может отдохнуть от банального мочилова, суровых физиономий на крупном плане и бесконечных потоков грязи. Это не пытка, а попытка простодушного фансервиса. Что будет, если свести вместе в кадре Данилу Козловского и Александру Бортич? На этот вопрос получен ответ: будет секс в штанах.
Секс в карете
«Дуэлянт». Алексей Мизгирев, 2016
Фото: Нон-стоп Продакшн
Фото: Нон-стоп Продакшн
Утопленный в фантазийный XIX век, но живущий по понятиям Петербург стал полигоном для воплощения феерических подростковых фантазий создателей фильма. Надстроить второй этаж с атлантами над Эрмитажем? Сделано. Заложить Бруклинский мост через Неву? Сделано. Сыграть в русскую рулетку прямо в офицерском собрании? Пожалуйста. Когда дошло до секса, авторы без особого стеснения вытащили из закромов памяти классический троп «секс в машине» — то ли вспоминая молодость и просмотр «Титаника» (где Джеймс Кэмерон нашел влюбленным героям машину посреди Атлантики), то ли отдавая должное «Однажды в Америке», то ли намекая на прочитанную когда-то «Мадам Бовари». Секс в карете посреди оживленной петербургской улицы в ходе исповедального монолога героя, рассказывающего своей пассии про маму,— зрелище дикое, но запоминающееся. Совершенно в духе этой расфуфыренной, экзальтированной картины.
Секс с колбасой
«За час до рассвета». Игорь Зайцев, 2021
Фото: Киностудия МИМ, Арт Пикчерс Вижн / Art Pictures Vision
Фото: Киностудия МИМ, Арт Пикчерс Вижн / Art Pictures Vision
Проходная, но яркая сцена секса посреди дефицитных товаров народного потребления (колбас, сарделек, зефира, шоколадных конфет, консервов и прочих деликатесов) — своеобразная вершина сериального эротизма. Отечественное сериалостроение давно зациклено на послевоенном ретро с его бандитами, УГРО и портретами Сталина. Рано или поздно в эту стилистически однообразную и довольно унылую среду должен был хлынуть секс. Конкретно эта, расположенная посередине сезона, чтобы подбодрить заскучавшего зрителя, сцена выглядит исключительно похабно: карикатурный криминальный кавалер в клетчатом бархатном костюме раскладывает свои дары на столе и прячется за шторой, чтобы подстеречь красавицу Марину, которая не замедлит появиться. Короткая ролевая игра в духе Тинто Брасса заканчивается ее удовлетворенной фразой: «Кавалеры так себя не ведут! Только уголовники». Говорите, «нуар»? Скорее, водевиль.
Секс в библиотеке
«Петровы в гриппе». Кирилл Серебренников, 2020
Фото: СППР
Фото: СППР
Для России с ее извечной озабоченностью духовным богатством библиотека — место сакральное, тихий омут, под зеркальной гладью которого водятся самые настоящие черти. Библиотекарши — тема, достойная большого исследования. Особой властной сексуальностью была отмечена героиня фильма Алексея Мизгирева «Бубен, барабан», сыгранная Натальей Негодой, чуть что изгоняющая из библиотеки, как бог из рая. В полковой библиотеке начинался эротический марафон «Солдатского декамерона» (огневой эпизод с сексом среди книг стал, кажется, важным этапом в карьере Елены Лядовой и Александра Яценко). Ну и, конечно, вершина библиотечной романтики — снятый одним длинным планом сюрреалистический музыкальный эпизод «Петровых в гриппе», где библиотекарша Нурлыниса Фатхиахметовна Петрова (Чулпан Хаматова) на поэтическом вечере непотребно мечтает о всяком под бардовскую песню о китах и буях. Как водится, рука об руку с Эросом следует Танатос: от современной поэзии глаза Петровой наливаются чернилами — не получившая сексуальной разрядки сухонькая работница культуры начинает убивать.
Секс под вопросом
«Рассказы». Михаил Сегал, 2012
Фото: RU Media
Фото: RU Media
И еще немного культуры. «Расскажи мне о России»,— требует стареющий редактор, привыкший развлекать любовниц песнями Высоцкого и историческими анекдотами, от своей новой девушки, которая знает, что во время войны «немецкие танки до Икеи дошли», но совершенно запуталась в деталях того, как так вышло. Эта феерическая сцена взаимной мастурбации в машине, застрявшей в пробке на Волоколамском шоссе,— одна из немногих в отечественном кино, где эрос в лице Любови Аксеновой (позднее Сегал снимет ее в роли порномодели в своем «Глубже!») соединяется с неразрешимыми проблемам российской жизни. К краеугольным вопросам «кто виноват?» и «что делать?» Михаил Сегал прибавил свой «о чем с тобой трахаться?». Резонно. Ведь просто трахаться русскому человеку явно недостаточно.
Секс с учительницей
«Да и да». Валерия Гай Германика, 2014
Фото: Art Pictures Studio / ВВП Альянс
Фото: Art Pictures Studio / ВВП Альянс
Устав исправлять в школьных тетрадках абсурдные фразы типа «тараканы лижут раны», молодая, с дредами преподавательница русского языка (Агния Кузнецова) знакомится с художником — тоже юным, но уже, кажется, конченым алкоголиком (Александр Горчилин). Ей надо в школу, ему — опохмелиться, но что-то держит их вместе. Может, расхожая сексуальная фантазия о романе с учительницей. А может, это любовь. Штамп о браке они рисуют в паспорте ручкой, а консумируют его тут же на матрасе. Снятый без смены ракурсов и монтажа, этот секс выглядит на нашем экране свежо — как уникальный пример откровенного, но в то же время не плотоядного и объективирующего взгляда на обнаженную натуру. Любовь эта обречена, а секс — неизбежен. И тому и другому нужно сказать «да». «Да и да» — как фиксирует точку во времени и пространстве название фильма.
Секс на камеру
«Happy End». Евгений Сангаджиев, 2021
Фото: Национальная Медиа Группа (НМГ); Видеопрокат
Фото: Национальная Медиа Группа (НМГ); Видеопрокат
В конце 2010-х российское кино стало всерьез присматриваться к индустрии вебкама — в 2019-м вышел полнометражный дебют Григория Добрыгина «Sheena667», а в 2020-м — дебют Филиппа Юрьева «Китобой». И там и там главными героями были пользователи-мужчины, очарованные онлайн-моделями. В 2021-м сериал «Happy End» озаботился демонстрацией того, как вебкам выглядит с другой стороны экрана. Одна из центральных сцен фильма — секс на камеру главной героини Леры (Лена Тронина) с ее другом и помощником Владом (Денис Власенко). Зумеры определенно самое раскрепощенное поколение России, но на фоне иных событий сериала именно этот эпизод поражает своей невинностью. Секс, который транслируется в интернет, для главных героев становится чем-то вроде публичного признания в любви. Еще более беспомощным и трогательным моментом кажется утреннее пробуждение — когда герой Власенко смущенно натягивает трусы. Идиллия, впрочем, длится недолго — пока не начинают приходить комментарии от подписчиков.
Секс во флешбэке
«Солнечный удар». Никита Михалков, 2014
Фото: Студия Тритэ
Фото: Студия Тритэ
Выдающийся отечественный режиссер Никита Сергеевич Михалков известен своим особым взглядом на эрос. Предельно остро вопросы страсти стоят в его позднейших работах. В «Солнечном ударе» гений Никиты Михалкова встретился с эротическим гением Ивана Бунина, и родилась сцена удушливо влажного секса в провинциальной гостинице. Перед поручиком в парадной форме стоит обнаженная незнакомка. «Это сабля»,— мямлит поручик. «Я знаю»,— одергивает его дама. А что было дальше, пожалуй, стоит увидеть своими глазами. Возможно, секрет этой сладостно пошловатой сцены, которая уравнивает секс с работой поршней паровой машины (вспоминается «Голый пистолет»), в том, что разыгрывается она прежде всего в сознании поручика. На краю гибели флешбэком всплывают в его памяти самые яркие эпизоды идиллического прошлого. Что ж, большое действительно видится на расстоянии.
Секс на продажу
«Содержанки». Константин Богомолов, 2019
Фото: START, Yellow, Black & White
Фото: START, Yellow, Black & White
Обзор сексуальной жизни российских экранов был бы неполным без «Содержанок», первый сезон которых был снят несколько лет назад Константином Богомоловым. Хотя эротики и страсти как таковой в нем, увы, маловато. Секс в «Содержанках» — предмет товарного обмена, капиталистическая функция, ресурс. Ухоженные тела героев в стерильных стеклянных интерьерах, синих бассейнах и на атласных простынях едва ли способны вызвать хоть какое-то волнение или сопереживание. Разве что немного стыдное любопытство, как в игре «The Sims». Все-таки сексуальное требует хотя бы крошечного шажка в сторону от нормативного, даже если речь идет о тяжелом гламуре. «Содержанки» же превращают сексуальность в свободно конвертируемую валюту, которая неизбежно обесценивается от чрезмерных фрикций.
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram