Начало осени в экономике, промышленном развитии, инвестиционном цикле и бюджетном процессе – время, когда более или менее проясняются годовые тренды. Становится ясно, как в целом сложатся годовое исполнение бюджетов и основные экономические индикаторы. Если, конечно, не случится каких-то новых потрясений, добавляет председатель правительства Красноярского края Юрий Лапшин, рассказывая о текущем состоянии краевой экономики.
– Юрий Анатольевич, вы видели карикатуру, мем, как рыцарю в латах, вроде бы полностью защищенному, прямо в смотровую щель залетает стрела с подписью «2022 год»?
– Скажу больше: эту картинку я видел еще с подписью «2020 год», когда под нежданной опасностью подразумевался коронавирус. Действительно, очень точный образ.
– Все-таки сейчас он выглядит актуальнее, если вспомнить, что прошлый год для Красноярского края сложился самым удачным образом в финансовом смысле. Регион получил большой объем дополнительных доходов, которые можно представить как дополнительную защиту от внешних рисков. Но все равно, что называется, «прилетело» в виде санкционных войн. Насколько серьезным оказался новый удар для краевой экономики?
– Сейчас мы уже можем оперировать данными статистики за первое полугодие. Ключевой для нас показатель, индекс промышленного производства, за этот период увеличился на 8,1 %. Это даже выше прогноза, который мы закладывали изначально (6 %). И значительно выше среднероссийских темпов (2 % за первое полугодие).
– Традиционно рост обеспечен добывающим сектором?
– Не только. Кстати, добывающий сектор показал ровно такой же темп, плюс 8,1 %. А вот обрабатывающая промышленность выросла даже больше, на 9,2 %. Очень существенный прирост в строительстве, плюс 43,5 % за полугодие. Понятно, что это общие интегральные показатели, и если «развернуть» ту же обрабатывающую промышленность, то мы увидим, что по некоторым направлениям роста нет. А где-то есть даже существенное снижение, впрямую зависящее от санкционных ограничений и сбоя логистических цепочек.
– Но судя по тому, что это локальное снижение не утянуло за собой общий показатель, речь про не самые важные для края отрасли?
– Я бы так не сказал. Разве можно назвать неважными лесопромышленный комплекс, машиностроение или авиацию? Эти сектора приняли на себя первый удар санкционной атаки. Им даже не очень помогла «прививка ковидного кризиса», ведь поражающие факторы в этот раз оказались другими. В прошлый раз это были санитарные ограничения и снижение потребительского спроса. И, например, для авиации это выразилось в снижении частоты рейсов, а для лесного экспорта – в задержках отгруженной продукции на погранпереходах в связи с карантином. А сейчас мы столкнулись с полным прекращением международных полетов и закрытием крупных рынков сбыта.
– Выходит, что сейчас, продолжая аналогию, «кризис мутировал» и поражающие экономику факторы тоже изменились?
– Отчасти так, но если новые штаммы коронавируса становятся более щадящими, то новый тип экономического кризиса – гораздо агрессивнее. Да, в условиях санкций мы живем не первый год, но в этом году они стали носить тотальный характер, принципиально новый для нас вызов – это попытки полностью исключить Россию из мировой экономики. Для Красноярского края, который является крупным участником международной торговли, это влечет особенно серьезные риски.
– Почему же эти риски не отразились в фактических данных статистики за первое полугодие? Проявятся позже?
– Проявятся, но вряд ли в отрицательных значениях объемов производства, разве что в замедлении темпов роста. Мы все же рассчитываем, что сам рост сохранится. Во-первых, экономика края, как и всей России, весьма устойчива. Ее невозможно взять и отменить, ни в одночасье, ни в перспективе вообще. А во-вторых, мы не сидели сложа руки – здесь я имею в виду и бизнес, который перестраивался под новые условия, и краевое правительство, которое своевременно реагировало мерами поддержки экономики. Уже в первые дни с начала введения санкций против России в крае был создан оперативный штаб по обеспечению устойчивости экономики под председательством губернатора края. И за это время принято уже несколько пакетов мер поддержки пострадавших отраслей и бизнеса в целом. Мы продлили сроки уплаты налогов, установили льготные ставки налогов для отдельных сфер, отменили контрольно-надзорные мероприятия, увеличили финансирование институтов поддержки бизнеса. В том числе учредили краевой Фонд развития промышленности, который выдает займы на проекты, направленные на импортозамещение и модернизацию производственных мощностей. Отдельно мы приняли ряд мер по стабилизации рынка труда: например, появились субсидии на переобучение сотрудников для сохранения рабочих коллективов. Упростили конкурсные процедуры по госконтрактам – чтобы защитить подрядчиков от резкого удорожания материалов и оборудования. И приняли еще несколько общесистемных мер, но, кроме того, и адресных, специально для пострадавших отраслей. В частности, отсрочили арендные платежи организациям воздушного транспорта и субъектам лесного комплекса. Все эти меры поддержки вводились каскадом, сообразно развитию событий. Кстати, опыт борьбы с пандемией тут очень пригодился.
– Новому «штамму» кризиса противопоставили ту же «вакцину»?
– С тем лишь отличием, что отдельные компоненты этой «вакцины» были изменены под новые виды угроз. А так, да: например, такую меру помощи, как льготные ставки по УСН, мы уже применяли в прошлые годы, но в этот раз поменяли перечень пострадавших отраслей. Поскольку очевидно, что от санкционных ограничений пострадали немного другие компании, нежели от санитарных ограничений. В то же время региональный Фонд развития промышленности, созданный по поручению губернатора с капитализацией в 1 млрд рублей, – это уже новая мера поддержки. Но он и рассматривается нами не как временная антикризисная мера, а уже как системный институт развития.
– В дополнение к институтам поддержки малого бизнеса?
– Да, созданием ФРП мы закрываем нишу средних предприятий, красноярская промышленность всегда была сильна этим сегментом. Инструменты фонда помогут им не просто остаться на плаву, но и получить импульс к дальнейшему развитию. Первый механизм – это гранты на компенсацию части процентов по уже привлеченным банковским кредитам. Второй важный механизм – непосредственно займы от 5 до 100 млн руб. сроком до 5 лет по ставке до 5 %. Средства выдаются на проекты по модернизации производства, приобретению оборудования, созданию новых рабочих мест и увеличению выпуска продукции. В том числе в части импортозамещения. На данный момент на рассмотрении в фонде уже находятся 17 заявок, а еще пять практически одобрены – буквально в эти дни они получат займы от фонда на общую сумму, если не ошибаюсь, 370 млн руб.
– Все эти меры поддержки имеют законченный вид? Стоит ли ждать новых «пакетов» антикризисных мер?
– Мониторинг самочувствия краевой экономики идет безостановочно. Новые меры поддержки появляются там и тогда, где и когда в них возникает необходимость. Термин «антикризисные меры» я бы уже не использовал, скорее это меры по обеспечению устойчивости экономики – так дословно и называется указ губернатора, в рамках которого мы работаем. Да, сейчас готовится новый пакет мер поддержки. Он тоже комплексный, многосоставной, но в целом он будет направлен на стимулирование инвестиционной активности. Первый шок мы компенсировали, это видно в показателях статистики, теперь время дальнейшего развития.
– Кстати, ведь и показатели инвестиционной активности в этом году оказались неожиданно хорошими?
– Неожиданными – смотря для кого. Мы никогда не сомневались в возможностях краевой экономики. За первое полугодие общий объем капиталовложений составил почти 300 млрд руб., это прирост на 19 %. Напомню, промпроизводство увеличилось на 8 %, а объем инвестиций на 19 %. И для нас это очень ценный маркер, поскольку сегодняшние инвестиции конвертируются в завтрашние объемы производства. Важная задача сейчас – стимулировать эти инвестиции и не отставать в инфраструктурном сопровождении новых проектов. И с тем, и с другим мы справляемся вроде неплохо.
Крупные инвесторы считают Красноярский край очень привлекательной территорией, именно у нас с подачи губернатора появилось такое понятие, как комплексный инвестиционный проект. И заметьте, ни один из участников КИП «Енисейская Сибирь» не отказался от своих планов, есть только некоторые изменения по срокам их реализации.
Без преувеличения, кипучая активность сейчас наблюдается на севере края, если сложить проекты нефтяников, угольщиков и металлургов. Да даже по отдельности – это проекты мирового уровня: «Восток Ойл» «Роснефти», Сырадасайский уголь «Северной звезды», серный проект «Норникеля» и строительство крупной золотоизвлекательной фабрики «Полюса» – все они движутся плюс-минус в графике.
В графике идет также создание и наполнение особой экономической зоны «Технологическая долина», в графике продолжается строительство Высокогорского моста, который раскроет потенциал обширной северной территории. Еще один важный инфраструктурный проект – реконструкция красноярского аэропорта – также продолжается безостановочно. В прошлом году мы построили магистральную рулежную дорожку, увеличив пропускную способность воздушной гавани. В этом году приступили к реконструкции перрона, она предполагает расширение технологических площадей и обустройство наземной инфраструктуры обслуживания бортов по современным стандартам. Да, авиация переживает не лучшие времена, но мы уверены, когда трудности закончатся, то преимущество будет у тех, кто за это время вложился в развитие инфраструктуры.
И наконец, еще один важнейший проект, который, может, и не имеет прямого отношения к промышленности, но имеет огромное значение для развития столицы края, – старт строительства красноярского метро. А точнее, более современной его версии – линии подземно-наземного легкорельсового транспорта. Весьма символично, что этот долгожданный капиталоемкий проект мы начинаем именно сейчас, в год, казалось бы, максимальной концентрации трудностей и вызовов. Это в очередной раз доказывает, что экономике Красноярского края по силам любые испытания.