— Ученым об уникальной популяции серых китов на шельфе Сахалина было известно еще в 70-х годах, а обсуждать эту проблему стали совсем недавно. Почему этот вопрос не рассматривался в Госдуме до подписания СРП?
— В 1994 году Госдуме о китах просто ничего не было известно. Я, как депутат от Сахалинской области, о них узнал только в 1998 году благодаря "Экологической вахте Сахалина".
— Поскольку проекты "Сахалин-1" и "Сахалин-2" разрабатываются на основе СРП, они защищены от ужесточения регулирования "дедушкиной оговоркой". Как решать экологические проблемы острова в такой ситуации?
— Я неоднократно выступал с инициативами об ограничении действия "дедушкиной оговорки", но Госдума меня не поддержала. Что касается китов, то им повезло. Скорее всего, Sakhalin Energy примет решение об изменении расположения промышленных объектов, чтобы сохранить китовое пастбище. Для SE киты — как манна в пустыне: теперь их защитой они будут оправдывать срыв сроков проекта.
— Если вынести за скобки особенности СРП, что препятствует решению экологических проблем Сахалина и других нефтегазовых регионов России?
— На Сахалине есть множество примеров применения двойных стандартов в области экологии. Приведу только один. Сейчас по проекту "Сахалин-2" будут строить газопровод с севера до поселка Пригородное на юге острова. Рядом с Пригородным находятся крупные военные склады, на которых с 1945 года хранятся взрывчатые вещества. По действующим нормативам расстояние от военного склада до трубопровода должно быть не менее 3 км, а сейчас трасса идет от складов на расстоянии 400 м. Такой вариант строительства согласовали начштаба ВМФ РФ и руководство сухопутных войск Минобороны. Я с этой проблемой намерен обратиться к их начальству — президенту России как главнокомандующему. На Сахалине многие считают, что военными двигал единственный мотив — коррупция. О причастности к коррупции иностранных компаний, работающих на Сахалине, говорят и отчеты Счетной палаты.
— Могут ли в такой ситуации федеральные власти помочь в решении экологических проблем на Сахалине и в других регионах страны?
— Все проблемы, которые, казалось бы, относятся только к Сахалину, могут проявиться в полной мере и в других регионах страны, если их вовремя не решить. Нефтяники друг друга покрывают, в том числе в законодательных органах. Законодательная власть уходит от ответственности, исполнительной власти это выгодно, и она сама не очень активно готовит законопроекты по экологии. Поэтому остаются только прокуратура и суды, которые работают настолько эффективно, насколько им не связали руки законодатели. Бороться против коррупции, в том числе с целью решения экологических проблем в нефтегазовом секторе, можно только жесткими мерами: штрафами, прокурорскими проверками, вплоть до отзыва лицензии компаний-операторов.
— Не могли бы вы привести примеры успешного решения экологических проблем на Сахалине?
— В 1999 году распоряжением правительства был разрешен сброс буровых растворов при работе на российском шельфе. Воздействие этих веществ на здоровье людей и биоресурсы в России не изучалось. С подачи института эколого-правовых проблем "Экоюрис" и "Экологической вахты Сахалина" мы с депутатом Тамарой Злотниковой добились признания незаконным этого распоряжения Верховным судом и отмены его правительством в 2000 году.
Другой пример связан с разминированием участков под строительство объектов нефтегазового назначения. Например, некоторые участки трассы строящегося на Сахалине газопровода заминированы со второй мировой войны. Я поднял этот вопрос в 2002 году, мне помогала Генпрокуратура. В результате иностранные компании, работающие на Сахалине, начали выполнять разминирование. Правда, двойные стандарты были применены и в этом случае: по российскому законодательству к разминированию могут допускаться только российские саперные части и инженерные войска, а на трассе газопровода им почему-то занимаются английские компании. Причем проблема обезвреживания боеприпасов в непосредственной близости от нефтегазовых объектов еще не закрыта: в Анивском заливе, на берегу которого SE строит завод по сжижению газа, боеприпасы топили в 1945, 1965 и с 1987 по 1992 год. Сейчас в заливе будут проводить дноуглубительные работы, и как показывает опыт Холмского морского порта, затопленная там взрывчатка может быть вполне боеспособна.
Какую бы экологическую проблему я ни поднимал, компании-операторы поначалу всегда отвечают: "Ничего страшного". Но потом они все-таки принимают замечания во внимание, и ситуация постепенно выправляется.