выставка фото
В рамках фестиваля "Мода и стиль в фотографии" МДФ, H. P. Horst Estate и Volker Diehl Gallery (при поддержке MasterCard) показывают в Москве большую ретроспективу фотографий Хорста П. Хорста. О том, почему именно Хорста можно считать создателем современной фотографии моды, рассказывает ВИКТОРИЯ Ъ-МУСВИК.
Работы одного из родоначальников фэшн-фотографии Хорста П. Хорста в Москве мы видели уже дважды: в 1998 году, еще при его жизни (фотограф умер в 1999-м), когда его работы МДФ показал в рамках Фотобиеннале, и полтора года назад, когда галерея "Глаз" выставила пару десятков его работ. Проект, который зрителям показывают в трех залах первого этажа Московского дома фотографии, сейчас гораздо более полный, в нем присутствуют практически все самые известные работы Хорста, будь то его портреты знаменитостей, классические ню или снимки цветов. До прошлого года наследие Хорста было рассредоточено по нескольким галереям, а теперь всеми правами владеет Фолькер Диль, и отбор был сделан специально для МДФ.
Немец по происхождению, парижанин по духу, Хорст П. Хорст сыграл в истории фотографии роль совершенно уникальную. Он своего рода связующее звено между теми самыми, "великими" вроде Мана Рэя, Брассаи или Франтишека Дртикола, следующими за ними не менее талантливыми вроде Ирвина Пенна, Ричарда Аведона, Уильяма Кляйна и Хельмута Ньютона и современной фэшн-фотографией, так сказать, массового производства. Собственно, именно на этой странной связи с искусством "высшей пробы", в котором как-то исподволь сглаживаются острые углы индивидуальности и даже эпатаж становится чем-то почти домашним, и основан мир нынешнего гламура.
Хорст как раз и стоит у истоков такого забавного превращения. Он родился в 1906 году, переехал в Париж в 30-х, учился у Ле Корбюзье. Там же, в Париже, встретил арт-директора французского Vogue, а также работавшего в тот момент в английской версии журнала Сесила Битона. В 1932-м был приглашен Конде Настом в Нью-Йорк, однако великий издатель прекратил его контракт до истечения срока на основании "разногласий", хотя позже снова пригласил Хорста в Нью-Йорк. В 1935 году Хорст становится главным художником французского Vogue и получает возможность создать летопись ежегодных показов мод. В Париже он был в дружеских отношениях с королевой стиля Коко Шанель, не пренебрегая, впрочем, и заказами от ее извечной соперницы Эльзы Скьяпарелли. На одном из его портретов Коко возлежит на оттоманке, томно отвернувшись от объектива. На других — холодная и недоступная Марлен Дитрих, полностью в образе, похожий сам на себя Сальвадор Дали, знаменитая модель и жена другого модного фотографа Ирвина Пенна Лиза Фоннсагрив или снятая в 1984 году немолодая уже Кэтлин Тернер. Все они, а также его безвестные модели, демонстрирующие одежду, похожи на античные статуи, фотографические этюды которых можно увидеть чуть поодаль, или на спокойные снимки калл и агав, которые, в свою очередь, напоминают его знаменитые "Белый рукав", "Нижнюю юбку (из коллекции Диора)" или профиль женской головки в плоской шляпке и круге света.
Хорст когда-то сказал, что фотография вряд ли связана с работой мозга, ее дело — привлекать взгляд. Однако делать эти слова комментарием к его собственным работам было бы не совсем верным, хотя он и довел свою собственную технику — четкость геометрических форм, игры светом и тенью, внимание к деталям и внешней холодноватой красоте, отточенность по стилю — до почти режущего глаз совершенства. Конечно, если попытаться поставить работы Хорста в контекст всего того, что происходило в фотографии и искусстве в его эпоху, то можно найти несомненные источники его работ и обвинить его во вторичности. Вот с формой и светом Ман Рэй, например, экспериментировал гениально, а Хорст — просто талантливо. Цветы гораздо более странные, временами пугающие своими инопланетными формами у Ренгера-Патча, античные мраморы и архитектурные детали много смелее по находкам у Херберта Листа, а обнаженное человеческое тело в его соотношении с классической статуей глубже исследовали Блюменфильд или Дртикол. Но Хорст сделал то, что не удалось ни одному из них. Переводчиков называют "рабочими лошадками прогресса", и в фотографии Хорст, безусловно, как раз такой переводчик. Популяризатор, не заумными текстами, но самими своими работами поясняющий темные места в искусстве и доводящий их до прозрачности и ясности увеличительного стекла.