саммит
Сегодня Владимир Путин прибудет в Париж на саммит четверки европейских держав: Франции, Германии, Испании и России. Правда, евроклуб, сложившийся два года назад из негативного отношения Парижа, Берлина и Москвы к войне в Ираке, за это время сильно видоизменился. Место "третьего", принадлежавшее раньше Владимиру Путину, занял испанский премьер Хосе Луис Родригес Сапатеро, Европа изменила свои границы, а вместе с тем — и отношение к России. Словом, российский лидер на этом саммите может оказаться чужим.
Три плюс одинПереговоры Владимира Путина в Париже начнутся с рабочего завтрака с Жаком Шираком. Французский президент, как радушный хозяин саммита, первым встретит всех приезжающих к нему лидеров. Ожидается, что как опытный собеседник и давний партнер Владимира Путина он не будет огорчать российского коллегу и постарается избежать неприятных для него тем.
Президенты поговорят немного об Иране и немного о Ливане. А затем о двусторонних проектах: о переводе на цифровую систему российских телекоммуникационных сетей с помощью французской компании Thales; о совместном создании "регионального самолета"; о возможности финансового участия фирмы Total в российской газовой компании "Новатэк" и в целом о перспективах участия Франции в развитии энергетического сектора России.
Жак Ширак, конечно, не сможет избежать темы Чечни и убийства Аслана Масхадова — во Франции этой теме традиционно уделяют немалое внимание, и президент просто будет не понят общественностью, если не задаст Владимиру Путину пару вопросов. Впрочем, он и сам наверняка знает наперед все ответы, которые даст ему российский лидер.
В целом, уверены в Париже, Жак Ширак будет предельно вежлив. Дело в том, что приглашение Владимира Путина на саммит в Париж западными, в первую очередь французскими, аналитиками оценивается исключительно как жест вежливости со стороны Жака Ширака. Якобы французский президент в курсе того, что в последнее время Россию со всех сторон отчаянно критикуют, поэтому, чтобы не дать Москве обидеться и уйти в самоизоляцию, он решил приблизить Владимира Путина и дать ему понять, что он — все еще член клуба европейских лидеров.
Так или иначе, вне зависимости от того, правы ли французские комментаторы, главным героем встречи будет вовсе не российский лидер, и основное внимание Жака Ширака будет сконцентрировано не на нем. В первую очередь и французский президент, и германский канцлер будут разговаривать с премьером Испании Хосе Луисом Родригесом Сапатеро — относительно новым человеком в этой компании. Сейчас Париж и Берлин активно стараются подключить Мадрид к своему сложившемуся внутри Евросоюза тандему и сформировать "лидирующую тройку", которая могла бы настаивать на принятии интересующих ее решений.
Господ Ширака, Шредера и Сапатеро в первую очередь волнуют проблемы Евросоюза — их они будут обсуждать втроем, а с "чужаком" Владимиром Путиным поговорят уже с точки зрения общих европейских интересов. Словом, собирающаяся в Париже "четверка" скорее напоминает формулу "три плюс один", когда на одной стороне стола сидят лидеры Франции, Германии и Испании, а напротив них — российский президент.
Десять в уме
Демонстрируемое ныне в Париже единство возникло чуть больше двух лет назад и не из-за общих интересов, а скорее из-за совместных антипатий. В начале 2003 года Жаку Шираку, Герхарду Шредеру и Владимиру Путину не нравились американские планы по вторжению в Ирак. И три лидера об этом периодически заявляли, правда, с разной степенью убежденности. Жак Ширак, например, считался самым страстным противником войны, за что на какой-то период времени и стал предметом ненависти американцев. Герхард Шредер говорил чуть менее страстно и выглядел скорее как защитник Ирака поневоле. Просто накануне собственных выборов он пообещал избирателям ни за что не поддерживать эту войну и победил благодаря этому обещанию. Владимир Путин же вел себя наиболее прагматично, сохраняя себе максимальное поле для маневра. Он вроде бы поддерживал "старую Европу" (так обозвал Францию и Германию шеф Пентагона Дональд Рамсфельд), но и не ссорился с США. Другими словами, Москва в 2003 году выглядела прямо-таки как посредник, мостик между перессорившимися Европой и Америкой.
С того момента все очень сильно изменилось. 1 мая прошлого года в Евросоюз вступили десять новых стран — оттого лицо Европы стало выглядеть совсем иначе. Поначалу друзья Владимира Путина Жак Ширак и Герхард Шредер наверняка сами были уверены, что на европейской политике присоединение новых членов никак не отразится — слишком бедны восточноевропейские страны. Однако уже в конце прошлого года стало ясно, что голос Восточной Европы слышен довольно хорошо и на партнерство ЕС с Россией могут влиять не только Париж и Берлин, но и новые европейские столицы.
Своеобразным тестом стала "оранжевая революция" в Киеве. Тогда, в ноябре прошлого года, первым европейским президентом, который обратил внимание на ситуацию на Украине и предложил вмешаться, был польский лидер Александр Квасьневский. Сначала он обратился к Герхарду Шредеру — но у немецкого канцлера позиция Варшавы понимания не нашла. Берлин вовсе не хотел ссориться с Москвой из-за каких-то выборов на Украине и поддерживать Виктора Ющенко не собирался. Тогда Александр Квасьневский стал звонить прямиком Джорджу Бушу — и тот отреагировал совсем иначе и пообещал помощь. В результате посредником на переговорах в Киеве стал польский президент, а хозяин Белого дома тем временем поощрял его одобрительными заявлениями. Париж и Берлин молчали.
В результате, когда кризис разрешился, оказалось, что "новая Европа" может брать инициативу на себя и справляться и без "старой Европы". Франция и Германия оказались в неловком положении — из-за нежелания ссориться с Москвой они, признанные лидеры, оказались оттесненными на обочину политического процесса. Этой ошибки они постараются не повторить. Более того, они уже не могут не прислушиваться к мнению Восточной Европы. А значит, обновленная Европа отличается намного более настороженным отношением к России.
Еще одним последствием прошлогоднего расширения Европы стало приближение проблемных зон СНГ к европейским границам. Еще два года назад Россия могла предлагать для обсуждения далекие чужие горячие точки, а про свои говорить, что это внутреннее дело стран СНГ. Теперь же Приднестровье находится непосредственно у границы ЕС, и отныне и для Франции, и для Германии Тирасполь является их собственной проблемой. Поэтому прежнего открытого и равного партнерства уже не будет никогда — у Парижа и Берлина есть к Москве претензии.
Пятый лишнийЗа последние два года изменились и отношения "старой Европы" с США. Вашингтон отыграл назад в своем резком отношении к противникам войны. Франция, Германия и даже вышедшая из коалиции Испания были прощены и вновь сблизились с США. Следовательно, играть прежнюю роль связующего звена между Вашингтоном и "антиамериканской тройкой" Москве уже не удалось бы.
Обращает на себя внимание и отсутствие на встрече в Париже итальянского премьера Сильвио Берлускони, который проявлял активный интерес к саммиту, явно желая принять в нем участие. Своеобразной заявкой на вступление в клуб можно считать даже прозвучавшее в среду заявление господина Берлускони о намерении вывести войска из Ирака. Владимир Путин мог бы походатайствовать за "друга Сильвио" перед европейскими товарищами, однако те не стали превращать встречу в пятерку, и Жак Ширак не позвал итальянского премьера в Париж.
Присутствие Сильвио Берлускони, конечно, было бы на руку Владимиру Путину. В этом случае он вновь обретал бы возможность маневра и смог бы лавировать между "проамериканским" Сильвио Берлускони и остальной тройкой. Теперь он и этой возможности лишился. Ему остается отвечать на конкретные вопросы, которые ему будут задавать европейские собеседники. Герхард Шредер, к примеру, обязательно спросит, готова ли Москва посодействовать продаже контрольного пакета акций компании "Силовые машины" немецкой Siemens AG. Российские экономические ведомства в общем-то за, поскольку такая сделка повлечет за собой огромные германские инвестиции в российскую промышленность. А силовые структуры, наоборот, в ужасе. Они считают продажу неправильным шагом с точки зрения национальной безопасности России.
Очевидно, Владимир Путин уйдет от ответа — перенесет обсуждение щекотливой темы до открытия Ганноверской ярмарки в апреле, когда он встретится с Герхардом Шредером еще раз. А если он аналогичным образом уйдет от ответов на все остальные вопросы, то трое европейских лидеров смогут поговорить о своих делах и без него.