экстрадиция
Вчера в магистратском суде Лондона, где проходят слушания по делу об экстрадиции в Россию бывших сотрудников ЮКОСа Дмитрия Маруева и Натальи Чернышевой, закончилось обсуждение докладов экспертов и начались прения сторон. Репортаж НОННЫ Ъ-ДЗИВАЕВОЙ.
Вчерашние слушания начались с доклада Льва Пономарева — исполнительного директора общественного движения "За права человека". Господин Пономарев представил суду материалы общественных слушаний по делу ЮКОСа. Согласно этим материалам, преследование Михаила Ходорковского, Платона Лебедева и Алексея Пичугина имеет политическую мотивацию, а в процессе следствия и судебного разбирательства допущено множество нарушений.
Обвинитель из Королевской прокуратуры поинтересовался у господина Пономарева, как его организация ведет наблюдение за процессами с политической подоплекой.
— Мы либо сами участвуем в них как защитники, либо присутствуем на судебных заседаниях как наблюдатели,— ответил правозащитник.
Больше вопросов к эксперту Пономареву не было. Это показалось странным, так как на предыдущем заседании (Ъ рассказывал о нем вчера) экспертов долго и подробно расспрашивали по сути их докладов.
Затем адвокат Джулиан Ноулз, представляющий интересы Дмитрия Маруева, объявил, что хотел бы представить суду позицию защиты господина Маруева. Долго и детально рассказывая о зачетах между "Юганскнефтегазом" и администрацией Волгоградской области, защитник убеждал суд, что обвинение в хищении 76 млрд руб., предъявленное российской прокуратурой его подзащитному, необоснованно. По его словам, все договоры, заключенные между "Юганскнефтегазом" и Волгоградской областью, были составлены в соответствии с российским законодательством.
Затем должен был выступить адвокат, представляющий интересы Натальи Чернышевой, но защитник господина Маруева вызвал еще одного свидетеля — волгоградского адвоката Вячеслава Пацкова. Он был защитником Евгения Решетникова, осужденного в 2000 году за покушение на Евгения Рыбина, возглавлявшего австрийскую компанию East Petroleum Handelsgas mbH, которая активно сотрудничала с "Томскнефтью". Господин Рыбин утверждал, что покушения на него были организованы руководством ЮКОСа. Защитник попросил господина Пацкова рассказать, что произошло, когда обвиняемого Решетникова привезли на допрос в Москву в 2003 году.
— В ноябре 2003 года Решетников был доставлен в следственный изолятор "Лефортово",— сообщил адвокат.— Его родственники попросили меня поехать в Москву и принять участие в следственных мероприятиях. Я приехал, но не смог участвовать в допросе моего клиента, потому что сам был подвергнут допросу. Следователь Буртовой, в частности, спрашивал меня, знаком ли я с кем-либо из руководителей ЮКОСа — Ходорковским и Невзлиным. Я отказался отвечать, так как в соответствии с российским законодательством адвокат не имеет права разглашать информацию, полученную от своих клиентов. Следователь составил протокол о моем отказе и попросил его подписать. Но я опять отказался, так как стал бы свидетелем и уже не имел бы права защищать моего клиента.
— Случалось ли с вами такое раньше? — поинтересовался защитник Ноулз.— Нет, это случилось впервые.
— А что произошло дальше?
— Меня не выпускали из прокуратуры, угрожали задержанием и возбуждением уголовного дела за отказ от дачи показаний. Через несколько часов следователь Буртовой написал новый протокол. Текст протокола мне неизвестен, так как я его не читал и тем более не подписывал. К тому моменту в прокуратуру приехали мои коллеги-адвокаты, которым я позвонил и сказал, что меня пытаются задержать. Потом меня отпустили. На следующий день я участвовал как адвокат в допросе Решетникова. И ему задавали те же вопросы, что и мне. Сейчас он находится в СИЗО "Матросская Тишина", но меня не допускают к его защите, ссылаясь на фиктивные протоколы допросов, составленные в 2003 году.
— Но ведь вы можете пожаловаться в суд,— сказал адвокату Пацкову защитник Ноулз.
— Да, у меня составлена жалоба, и она направлена в Басманный суд. Но я не уверен в положительном решении.
Защитник господина Маруева сказал, что у него вопросов больше нет. Но зато они были у обвинения.
— Сейчас Решетников может взять другого адвоката?— Да, к нему имеет допуск мой коллега, которого я и рекомендовал. Но Решетников считает, что я лучше смогу построить линию защиты.
— Когда следователь спрашивал, знали ли вы Ходорковского, вы были знакомы с господином Ходорковским?
— Нет.— Но вы слышали о нем?
— Я узнал о Ходорковском и других руководителях ЮКОСа, когда изучал дело Решетникова.
— А что было неправильного в вопросах следователя? Ведь можно было просто сказать, что незнаком, и все.
— Дело в том, что я сказал об этом следователю еще в коридоре. Но он просил меня подписать еще и протокол. Я отказался, так как в этом случае стал бы свидетелем и уже не имел бы права выступать как адвокат своего клиента в суде.
— Я, наверное, не до конца понимаю тонкости российского законодательства. Помогите мне, разъясните все подробно,— попросил обвинитель.
И господин Пацков еще раз рассказал, почему он не стал подписывать бумаги следователя.
— Какой срок наказания у Решетникова? — спросил затем обвинитель.— 11 лет. Восемь лет по обвинению в покушении на убийство и три присоединили, так как раньше Решетников был осужден условно.
— Я не понял, почему все-таки 11 лет,— опять переспросил обвинитель, и адвокату Пацкову пришлось повторить сказанное и добавить.
— Ну и восемь плюс три будет одиннадцать.В конце заседания слово взял защитник Натальи Чернышевой. Он также заявил, что все действия, совершенные госпожой Чернышевой в 1997 году во время ее работы начальником управления "Роспрома", были вполне законными и "никаких оснований для обвинения ее в мошенничестве и хищении денег нет".