Последней книгой погибшего в феврале Хантера Томпсона был сборник спортивных репортажей, а первой — "Ромовый дневник". Сейчас все его книги вновь в лидерах продаж, в Америке интернет-магазины даже не справляются с потоком заказов. У нас переведены отнюдь не все произведения Хантера Томпсона, однако "Ромовый дневник" издан, хоть и в не слишком тщательном переводе. Писатель вел этот дневник в 1959 году, а опубликовал только в 1998-м. Это самое начало изобретателя гонзо-журналистики. До романа "Страх и ненависть в Лас-Вегасе" — 12 лет, еще несколько десятилетий до статуса культового писателя и классика американской журналистики (оригинальный стиль отвязной, эгоцентричной и предельно субъективной журналистики будет назван "гонзо") и почти полвека до загадочной гибели. Пол Кемп, главный герой "Ромового дневника" и альтер эго Хантера Томпсона, в 32 года уже чувствует себя разочарованным стариком. Судя по выходным данным, роман был написан 20-летним Томпсоном, но опубликован был лишь в 1998 году — скорее всего, подвергнут литературной обработке: уж очень четко здесь прописан мир тридцатилетнего молодого человека, груз прожитых лет явно потяжелее.
Бродячий журналист Пол Кемп отправляется в Пуэрто-Рико за острыми ощущениями, но, несколько месяцев проработав в местной англоязычной газетенке, уезжает с новой порцией трагических разочарований. Как бы ни было противно и грустно Полу Кемпу, таковыми должны быть "детские годы" гонзо-журналиста. Изрядно попотеть, планомерно опустошая запасы рома в здешних барах, от души поскандалить с газетным начальством, заработать гроши и приобрести неплохой опыт — будущему профи необходимо поиграть в эти погремушки. В "Ромовом дневнике" еще царствует сравнительное целомудрие. Только выпивка, причем не до белой горячки, потасовки в барах, девушки в бикини, скука карнавалов, осточертевшие физиономии коллег-алконавтов, изнуряющая дневная жара и тепло карибских ночей. На этом фоне даже и не заметишь несколько трагедий, разыгравшихся в захолустном городке Сан-Хуане. Потом будущий автор "Страха и ненависти", что называется, "ускорится" и будет самозабвенно экспериментировать с наркотическими веществами и психоделической прозой.
У такого мастера, конечно, сразу же находится туча подражателей — кто из журналистов откажется, накуролесившись вволю и затем, отправив в газету что-то среднее между абракадаброй и личной исповедью, ждать мирового признания. Но почему-то так получалось только у Хантера Томпсона. Наверное, шик гонзо-журналистики и состоит в том, что у каждого должна быть своя колея. Сейчас вспоминают скорее не наркотические загулы, а работоспособность Томпсона, оставившего несколько книг и солидное журналистское наследие. И ставят писателя в ряд не только с "альтернативщиками" Джеком Керуаком и Чарльзом Буковски, но и с великими юмористами ХХ века.
Более пристальное внимание наши издатели проявляют теперь к австрийской писательнице Эльфриде Елинек. Вслед за "Пианисткой" и "Любовницами" у нобелевской лауреатки этого года вышел роман "Перед закрытой дверью". История о четырех трудных подростках, ищущих отдушину в невыносимой западной буржуазности, была создана в 1980 году, и вполне мог бы быть издан тогда же, представляя современную австрийскую литературу наряду с Цвейгом и Музилем. Пришлось бы, наверное, вырезать ряд откровенных сцен (будучи предоставлены самим себе, подростки иногда отвлекаются от антибуржуазной борьбы) — социальная заостренность от этого стала бы еще заметнее. Вот какие пассажи повторяются в романе рефреном: "Свою мелочно-эгоистическую жажду наживы эти политически безответственные элементы удовлетворяют за счет социально слабых слоев населения". Правда, на подобные конструкции здесь буквально наседают смелые чувственные фразы, ведь из героев романа помимо "святой четверицы", нападающей на прохожих, составляется еще и любовный четырехугольник. И от описания этой геометрической фигуры сама Эльфрида Елинек вряд ли отказалась бы добровольно.
В системе координат западной словесности этот роман вполне вписывается в традиционный жанр "история одного преступления". Писатель берется за не балующий подробностями реальный криминальный сюжет и творит собственное "Преступление и наказание". Эльфрида Елинек взяла за основу пожелтевшую вырезку из газеты конца 1950-х. Незадачливый подросток, топором порубивший свое семейство, буквально осыпан писательскими благодеяниями. Среда, которая "заела" Райнера, живописуется во всех красках. Выходец из бедной семьи (папаша — бывший эсэсовец, работает ночным портье, мамаша просто коптит небо), он лишь полистал Сартра и Камю и тут же решился измерить силу собственной "тошноты".
Экспериментирует Райнер вместе с компанией из двух друзей и сестры-близнеца. Друзья призваны придать роману философское обобщение: один — рабочий, другая — аристократка. Вместе они грабят и избивают прохожих, топят кошек и подкладывают бомбы в школу. И каждый из них в принципе мог добавить к этим отвратительным поступкам еще более гнусное убийство. Можно только догадываться, что на самом деле стояло за той пожелтевшей заметкой, что приглянулась молодой тогда писательнице Елинек — наверное, все то же, что в романе "Перед закрытой дверью". Все то же самое, только, пожалуйста, без Жан-Поля Сартра.
Хантер Томпсон. Ромовый дневник / Перевод с английского М. Кондратьева. СПб.: Амфора, 2004
Эльфрида Елинек. Перед закрытой дверью / Перевод с немецкого И. Ланина под редакцией А. Белобратова. СПб.: Симпозиум, 2004