— Что изменилось в процедуре банкротства банков с назначением АСВ корпоративным ликвидатором и конкурсным управляющим кредитных организаций?
— Существенно облегчен порядок установления требований кредиторов, повышена ответственность владельцев и менеджмента банков. Ранее закон предусматривал установление требований каждого кредитора через арбитражный суд. А если количество кредиторов банка зашкаливает за десятки тысяч, суд просто не в состоянии в обозримые сроки рассмотреть такое количество дел. А без этого конкурсный управляющий не может провести предварительные выплаты, что, в свою очередь, не позволяет Банку России приступить к выплатам вкладчикам сумм до 100 тыс. руб. Сейчас же суд будет рассматривать лишь разногласия кредитора и конкурсного управляющего — агентства, что существенно ускорит процесс.
— С начала этого года закон предусматривает, что агентство будет также и ликвидатором банков в случае их принудительной ликвидации. Уместно ли объединение двух процедур в одних руках?
— Практика показала, что случаев, когда активов при ликвидации было достаточно для погашения всех обязательств банка, ничтожно мало. Рано или поздно выясняется, что банк — банкрот, и здесь как раз важна преемственность процедуры.
— И каких банков уже коснулась новая процедура?— Новый закон вступил в силу 27 ноября прошлого года, и все работавшие с физическими лицами банки, производство по которым возбуждено судом после этой даты, будут ликвидироваться агентством. Начало года выдалось у нас горячим. С конца ноября к нам в производство попало уже 16 банков. И еще несколько "на подходе". Из относительно крупных банков в ближайшее время процедуры начнутся в Союзобщемашбанке и банке "Олимпийский". Впрочем, если и в банке, начавшем ликвидироваться раньше, конкурсный управляющий уйдет, ЦБ может предложить суду кандидатуру агентства. Подобное уже произошло со Стайл-банком: ликвидатор, предварительно оценив состояние банка, через неделю сам написал заявление об уходе.
— А что меняется при этом для кредиторов банка?— Физическое лицо, занимающееся ликвидацией банков, подвержено гораздо большим рискам, чем агентство,— вплоть до физических угроз. Например, зачастую в комитет кредиторов входят представители юридических лиц, на которых приходится основная сумма задолженности, а средств хватает только на кредиторов первой очереди, то есть вкладчиков. Получается, что комитет совершенно не заинтересован в выплатах — и возникает почва для злоупотреблений. Если конкурсный управляющий не хочет участвовать в этом, его просто меняют. В то же время агентство "убрать" нельзя — можно лишь потребовать сменить его представителя.
— То есть кредиторы практически утратили возможность влиять на действия ликвидатора?
— Агентство обязано публиковать подробную информацию о процедуре ликвидации, вплоть до детальной сметы расходов, информации об имуществе банка балансовой стоимостью свыше 1 млн руб. и о его реализации. Попробуйте получить сейчас такую информацию от действующих конкурсных управляющих — это практически нереально. Как минимум, что-либо подобное происшедшему в Токобанке — когда конкурсный управляющий перечислил порядка $20 млн в депозит нотариусу, а тот вскоре исчез — уже невозможно.
— Но ведь можно было ввести такие правила для частных ликвидаторов и конкурсных управляющих?
— Важно отсутствие мотивации агентства на получение прибыли — согласно закону, оно не получает вознаграждения. Еще очень важный аспект — споры по сомнительным сделкам. Например, банк приобретает векселя фирмы-однодневки, от нее полученные средства внутри банка переводятся на счета третьих фирм, которые, в свою очередь, "добросовестно и за чистые деньги" покупают у банка ликвидные ценные бумаги, например акции "Газпрома". Иногда и обнаружить такие сделки весьма затруднительно, а оспорить в суде — еще сложнее, поскольку суд рассматривает каждую сделку в отдельности. Целиком схема может расследоваться в рамках уголовного дела, но для его возбуждения должны быть веские доказательства. К сожалению, частные управляющие не всегда заинтересованы, а зачастую и не имеют возможности привлекать специалистов для таких расследований. Как минимум потому, что в рамках ликвидации одного банка такому специалисту большую часть времени придется простаивать. Агентство же может не создавать для каждого банка отдельную команду, а перебрасывать специалистов с одного участка на другой.
— Существует ли реальная возможность предотвращать подобные сделки вместо того, чтобы расследовать их?
— У нормально работающего банка стоимость активов выше суммы обязательств. Когда эта стоимость оказывается меньше или равной сумме обязательств, у владельцев банка есть варианты: либо увеличить капитал; либо остановиться, раздать деньги кредиторам и ничего себе не оставить; либо вывести активы. И для того чтобы выбрать первый либо второй вариант, другая мотивация, кроме моральной, отсутствует. Вы слышали, чтобы кто-то из банкиров был привлечен к ответственности за преднамеренное банкротство? Я — нет. А ведь по некоторым банкам чудеса, что происходит! Например, в одном банке даже продали депозитные ячейки вместе с содержимым. То есть люди приходят забирать свои ценности, а им говорят: "Ценности, конечно, ваши, но ячейки уже не наши. Договаривайтесь теперь с их владельцами". Так что пока дело не столько в надзоре, сколько в правовом нигилизме владельцев банков. Помню, когда я разговаривал с американским коллегой, поинтересовался, почему никто из банкиров не подает на них в суд, ведь подход к банкротам там очень жесткий. Тот задумался: "Да, действительно, почему?.." Но через минуту воскликнул: "Вспомнил! Они не подают в суд, потому что все банкроты сидят в тюрьме!"
— А кроме ответственности за уже совершенное?— Как только банк теряет свой капитал, лицензия должна быть отозвана обязательно и немедленно. К сожалению, зачастую лицензии отзываются слишком поздно. Многие банки предоставляют недостоверную отчетность, скрывают наличие неисполненных платежей. А специалисты ЦБ ведь не сидят в каждом банке. Сейчас Центробанк проверяет банки в рамках вхождения в систему страхования вкладов, получает информацию о реальных собственниках банка — что повышает их ответственность. Ответственность виновных не самоцель, а инструмент повышения доверия к банковской системе, системного предупреждения банкротств банков. Кстати, если возвратиться к конкурсным управляющим — физическим лицам, то у них такая общая цель, как мотивация деятельности, очевидно, не стоит.