расследование
Северо-Кавказское управление Генпрокуратуры завершило вчера расследование уголовного дела единственного оставшегося в живых захватчика школы в Беслане Нурпаши Кулаева — чеченца обвинили по восьми наиболее тяжким статьям УК. Предстоящий процесс над ним вряд ли будет интересен для юристов — учитывая, что на защитника-земляка у обвиняемого денег не хватило, а назначенный адвокат-осетин, по его собственному признанию, "рубаху на себе не рвал", исход суда предопределен.
Напомним, что 24-летнего жителя села Старый Энгеной Ножай-Юртовского района Чечни Нурпашу Кулаева поймали вечером 3 сентября, в самый разгар штурма захваченной боевиками школы. Чеченец каким-то образом выбрался из здания, незаметно преодолел три кольца милицейского оцепления и залез под колеса омоновского "КамАЗа", стоявшего метрах в трехстах от места событий, возле райотдела милиции. Кулаев так и ушел бы незамеченным: под грузовиками в это время прятались от пуль десятки местных жителей, а он — невысокий, худой, одетый не в камуфляж, а в тренировочный костюм и кроссовки, мало чем отличался от них. Боевика сгубила недельная щетина и четки, малораспространенные в Осетии, но весьма популярные в Ингушетии или Чечне.
Кто-то из местных незаметно выбрался из-под грузовика и сообщил о подозрительном соседе стоявшим рядом ополченцам. Возбужденная толпа мгновенно вытащила Нурпашу Кулаева наружу и потребовала объяснений, однако тот лишь трясся, перебирал в руках свои четки и твердил одно и то же: "Я никого не убивал, я хочу жить, я никого не убивал...". В принципе и этого признания было достаточно, тем не менее с Нурпаши Кулаева все же сдернули штаны, убедились в том, что он — обрезанный и только после этого начали самосуд. Жить боевику оставалось несколько секунд (один из его сообщников, пойманный при аналогичных обстоятельствах, был изувечен настолько, что его труп так и не смогли опознать.—Ъ), но его спасли случайно оказавшиеся рядом омоновцы. Увидев бойню, они открыли огонь поверх голов и отбили у толпы боевика. Так следствию удалось заполучить в свое распоряжение единственного живого захватчика бесланской школы.
Нурпаша Кулаев сразу согласился рассказать следователям все, что от него требовалось. Правда, оказалось, что знает он немного. Боевик показал сотрудникам Генпрокуратуры полевой лагерь возле селения Пседах в Малгобекском районе Ингушетии, где он и его сообщники готовились к захвату школы. Кроме того, Кулаев опознал три трупа: своего брата Ханпаши и еще двоих боевиков, которые были его земляками по Энгеною. С остальными, как оказалось, он вообще не был знаком, даже своего непосредственного командира, Руслана Хучбарова, знал лишь по кличке — Полковник, а о заказчиках и организаторах захвата школы и вовсе не имел никакого представления.
Ничего не знал Нурпаша Кулаев и о времени и месте проведения операции. "Мне брат (опытный боевик из отряда Шамиля Басаева Ханпаша Кулаев, возглавлявший в банде захватчиков школы 'энгенойское' отделение из четырех человек.—Ъ) рассказал, что скоро нужно будет кое-куда поехать и кое-что захватить,— признавался боевик на допросах.— А куда именно и зачем, он не объяснил — мне, мол, знать не положено".
Таким образом, работа с арестованным Кулаевым не составила для следствия большого труда, но и каких-либо обнадеживающих результатов к расследованию тоже не добавила. Боевик легко признал себя виновным по шести статьям УК, которые ему вменили, в том числе в терроризме, бандитизме и захвате заложников. По-прежнему отказывается боевик только от обвинений в убийствах и посягательстве на жизнь сотрудников правоохранительных органов. Как и 3 сентября, он твердил свое: "Я хочу жить, я никого не убивал...".
Все это время рядом с обвиняемым был его адвокат — опытный и известный в Северной Осетии юрист. Учитывая межнациональный аспект произошедшей в Беслане трагедии, свою фамилию защитник попросил не называть. "Не могу сказать, что предложение защищать интересы Кулаева, поступившее от следствия, меня обрадовало,— честно признался защитник.— Однако закон не предоставляет мне права отказываться в такой ситуации, поэтому пришлось согласиться. Не скажу, что, защищая этого клиента, я, образно говоря, рвал на себе рубаху, однако свою работу, как мне кажется, добросовестно выполнил".
По словам адвоката, он присутствовал на всех допросах, хотя проводились они в разных местах: обвиняемого в целях его безопасности постоянно перевозили из одного изолятора в другой. Никаких противоправных действий по отношению к его подзащитному допрашивавшие его следователи и оперативники не допускали. Обвиняемый на протяжении всего периода следствия был здоров, нормально питался, содержался не как на курорте, конечно, но во вполне приемлемых условиях. В материалах уголовного дела подследственный, плохо знающий юридическую терминологию и русский язык вообще, с помощью адвоката разобрался. Позиция защиты, как объяснил собеседник Ъ, на сегодняшний день такова: обвиняемый совершил преступление, но сделал это не по идейным соображениям, а потому, что боялся старшего брата. А тот просто заставил его присоединиться к боевикам, не объясняя, что они собираются сделать.
По словам защитника, никакого давления на него самого тоже не оказывалось — ни со стороны следствия, ни со стороны потерпевших, однако представлять интересы Нурпаши Кулаева в суде осетинский адвокат категорически отказывается. "Защищать его в суде, в открытую, в присутствии моих земляков-потерпевших, мне, как осетину, будет уже слишком тяжело,— заявил он Ъ.— Пусть это делают коллеги из Чечни или Ингушетии".
Между тем на защиту земляков в суде захватчик школы, как выяснилось, тоже особо рассчитывать не может. В первую очередь потому, что представлять его интересы нет желающих и у него на родине.
"Лезть в бесланское дело у нас в республике слишком опасно,— признался корреспонденту Ъ один из чеченских защитников.— Ведь наши оперативники не всегда правильно понимают, что адвокат, как врач, обязан выполнять свою работу независимо от своего личного отношения к клиенту и тем преступлениям, в которых того обвиняют". При этом помимо соображений безопасности есть и еще один аспект — материальный.
"Вчера я заезжал в Новый Энгеной к жене и теще Кулаева,— рассказал наш собеседник.— Я предложил им свои услуги по защите Нурпаши, но они сказали, что решить этот вопрос сразу не могут. Им, мол, нужно посоветоваться с родителями обвиняемого, живущими в другом селе — Старом Энгеное. Утверждать я, конечно, не могу, но подозреваю, что проблема возникла из-за денег — ведь они прекрасно понимают, что работать бесплатно, тем более по такому гиблому делу, вряд ли кто захочет".
Таким образом, может получиться, что к моменту направления дела в суд (а произойдет это после того, как с материалами дела ознакомятся все потерпевшие) Нурпаша Кулаев вообще останется без защиты. Напомним, что именно такую проблему в 2003 году пришлось долго решать Генпрокуратуре при направлении в Мосгорсуд дела о взрывах жилых домов на улице Гурьянова и Каширском шоссе. К тому же адвокаты обвиняемых, если отбросить в сторону этические проблемы, заранее знали, что их клиентам назначат пожизненные сроки.