исполнение наказаний
Вчера в Москве активисты движения FrontAIDS, отстаивающего права людей, живущих с ВИЧ, приковали себя наручниками к воротам здания Министерства юстиции на улице Житной, блокировав вход. В этом здании располагается Главное управление исполнения наказаний (ГУИН), и оно стало объектом несанкционированного пикетирования потому, что для людей, живущих с ВИЧ, любой, даже небольшой срок заключения, по мнению активистов FrontAIDS, равносилен смертному приговору.
Несанкционированный пикет и приковывание к воротам ГУИНа было назначено на десять утра. Но активисты FrontAIDS невероятно долго, как это свойственно правозащитникам, собирались у станции метро "Октябрьская-радиальная" и минут сорок примерно стояли у выхода живописной группой человек в двадцать юношей и девушек с разноцветными головами. С первого взгляда на них было понятно, что пойдут сейчас и куда-нибудь прикуются. Они сковывались попарно наручниками, чтобы не тратить на это времени у ворот ГУИНа, вытаскивали плакаты из рюкзаков. И говорили: "Ну, пошли уже, раньше сядешь — раньше выйдешь".
— Что случилось-то? — спросил я у руководителя петербургского фонда "Дело" и одного из основателей движения FrontAIDS Александра Румянцева, нарочно приехавшего из Петербурга в Москву, чтоб приковаться и попасть в милицию.
— Как что случилось! Ты разве не слышал, что ВИЧ-положительные люди в зонах вены вскрывают и животы себе режут, потому что им лечения не дают и потому что туберкулез? Это в Америке люди, живущие с ВИЧ, умирают от саркомы Капоши. В России-то в основном от туберкулеза. Получается, что человек осужден на два года, а на зоне заболевает туберкулезом и умирает.
Наконец собрались и пошли. Шли трогательно, как детсадовцы, парами, взявшись за руки, потому что руки были скованы наручниками. Поравнявшись с воротами ГУИНа, человек десять активистов быстро сковались в цепь и приковались к воротам. Остальные десятеро развернули плакаты "Тюремный срок — не смертный приговор", "Наши смерти — ваш позор", "Лечение — в тюрьмы". Последний плакат надо понимать так, что активисты FrontAIDS настаивают, чтобы ВИЧ-положительным заключенным бесплатно предоставлялась в местах заключения антиретровирусная терапия, как диабетикам, например, предоставляется инсулин. Стояли и кричали: "Фашизм не пройдет!" — а охрана ГУИНа и милиционеры не предпринимали никаких действий.
— Валер, ты в отделение-то с нами поедешь? — спросил меня прикованный Александр Румянцев.— Ну, просто спросить, как дела, чтоб нас не очень прессовали.
— Поеду, Саша.Руки Александра Румянцева были скованы наручниками с руками молодых активисток из петербургской группы взаимопомощи "Свеча", которые вообще-то занимаются паллиативной помощью, то бишь ухаживают за умирающими людьми, а приковываться приехали от отчаяния. У обеих ВИЧ, им вообще-то не следовало бы простужаться, а милиция все не ехала. Только какой-то человек в штатском, не обращая внимания на профессиональные телекамеры, гонялся за активистом FrontAIDS, снимавшим акцию на любительское видео. Пытался отобрать камеру и кричал: "Отдай, наркоман проклятый!"
Рукой в наручнике Александр Румянцев прижимал к уху мобильный телефон и разговаривал с радио "Эхо Москвы". Ведущая новостей, видимо, спросила его, не потому ли медлят милиционеры, что боятся заразиться.
— Не надо называть ВИЧ заразой,— сказал прикованный Румянцев,— лучше говорить "инфекция".
Милиция не ехала примерно полчаса, прикованные кричали: "Фашизм не пройдет!" и "Тюремный срок — не смертный приговор!" — и приплясывали оттого, что замерзли.
— Несите "болгарку", фашисты, холодно же! — пошутил Александр Румянцев.Минут через сорок к пикетчикам вышел первый заместитель начальника ГУИНа Валерий Краев. Он был без пальто и тоже сразу замерз.
— Кто здесь старший? Кто организовал эту акцию? — спросил господин Краев.— Народ,— ответило несколько голосов сразу, как в пьесе Лопе де Вега отвечали: "Фуэнте Овехуна".
— Вы-то зачем приковались, девочки? — обратился господин Краев к прикованным девушкам-активисткам.— Что вы вообще-то про это знаете?
— Что люди в тюрьмах умирают,— отвечала одна из девушек.— Вы там были, в тюрьмах? — господин Краев покачал головой и, кивнув на Александра Румянцева, продолжал: — Вот этот мужчина, может, и был.
На самом деле Александр Румянцев в тюрьме не бывал, и первый замначальника ГУИНа кивал на него потому только, что Румянцев большой и с бородой. Я спросил господина Краева, действительно ли ВИЧ-положительные заключенные в тюрьмах предпринимали попытки самоубийства.
— Предпринимали,— отвечал господин Краев.— Но не потому, что у них ВИЧ, а потому, что у них отобрали запрещенные в камерах предметы. Пойдемте в тепло, поговорим спокойно, если хотите.
Тем временем приехал милицейский наряд, активистов FrontAIDS отстегнули от ворот и прямо так, не расковывая, повели через улицу Житную в милицейскую машину. Переходя улицу, одна из скованных девушек поскользнулась и упала, а следом за ней упала вся цепь.
Минут через двадцать я, как и обещал Александру Румянцеву, приехал в ОВД "Якиманка" узнать, как дела. Милиционер, не пожелавший представиться, сказал мне:
— Орлов этих сейчас оформим и отвезем в Замоскворецкий районный суд за несанкционированное пикетирование.
Это были хорошие новости: административная статья, а не уголовная. Активисты FrontAIDS стояли, обнявшись, в двух обезьянниках и пели: "Александра, Александра, этот город наш с тобою". В отделении милиции было тепло.