"Война Люси" (Lucie Aubrac, 1996 *) Клода Берри — подарок для любителей соцреализма, причем не в его позднем, "застойном" варианте, а в самом что ни на есть кондовом, монументально-сталинском. Такие фильмы, как "Война Люси", даже в СССР с конца 1950-х годов уже почти не снимали. А в современной Франции пресловутый "большой стиль" воскрес во всем своем великолепии. В основе сюжета — события 1943 года, когда видный деятель Сопротивления, известный в подполье под кличкой Обрак, был спасен из гестапо своей женой. Истово патетический, прямолинейный до идиотизма фильм, где герои разговаривают исключительно лозунгами, был снят вопреки сложившейся во Франции с 1970-х годов традиции дегероизации военных лет, оккупации и Сопротивления. Генерал де Голль в свое время навязал стране обязательную мифологию: все французы, как один, ненавидели оккупантов и дружно им сопротивлялись. После его ухода с политической сцены французские режиссеры не то чтобы ударились в другую крайность, но сказали соотечественникам много неприятных вещей. И самой неприятной истиной было то, что, несмотря на оккупацию, жизнь продолжалась. Французы в основной своей массе не сопротивлялись, а в лучшем случае выживали и приспосабливались, в худшем — активно сотрудничали с нацистами. Сопротивление, не свободное от внутренних дрязг, было уделом очень немногих. Память павших священна, но на выживших героев, включая супругов Обрак, не раз падала тень подозрения если не в предательстве, то в слабости. Клод Берри, в 1980-х годах переквалифицировавшийся с камерных драм и комедий на пышные экранизации Эмиля Золя и Марселя Паньоля, возродил голлистский миф во всей его непреклонности. И попал впросак: трудно представить себе более неадекватный выбор актеров на главные роли, чем выбор Берри. Обрака играет Даниель Отей, отличный актер с больными глазами, специализирующийся на ролях людей с тайными сексуальными травмами. Берри решил, что достаточно приклеить ему старообразные усики, и психопат преобразится в героя подполья. Его супругу Люси сыграла Кароль Буке, которая оказалась не в силах избавиться от великосветских замашек даже в словесных поединках с гестаповскими следователями. Легендарного Жана Мулена, эмиссара де Голля, заброшенного из Англии для координации действий Сопротивления, вскоре арестованного и погибшего под пытками, сыграл Патрис Шеро, великий театральный и кинорежиссер, автор, среди прочего, "Королевы Марго" с Изабель Аджани. Шеро, мегаломану по жизни, и в кино лучше всего удаются роли мрачных харизматиков. Но в роли Мулена он безбожно переиграл: плотно сжав челюсти, насупившись, он вышагивает по улицам оккупированного города в сопровождении свиты подпольщиков, отрывисто, что твой секретарь обкома, отдает указания. На его лице написано: я подпольщик, я подпольщик, я готовлю покушенье. Удивительно, что такого Мулена не арестовал первый же попавшийся на улице немецкий полицейский. В общем, Клод Берри доказал, что кинематограф Ивана Пырьева или соцреалистическая живопись бессмертны: отдельные планы даже композиционно напоминают какой-нибудь "Допрос коммунистов" или "Мать партизана". "Игры мотыльков" (2003 ***) Андрея Прошкина — фильм, что называется, с тенденцией. И тенденция эта — возвращение к социальному неореализму в ответ на засилье на рубеже веков в российском кино слащавых поделок с простенькой моралью "все будет хорошо". "Хорошо не будет",— отвечают режиссеры нового поколения, избегая при этом реставрации перестроечной "чернухи": просто снимают корявую, неприхотливую, но живую жизнь. В "Играх мотыльков" собран цвет молодой актерской школы: Алексей Чадов, Оксана Акиньшина, Марина Звонарева, Сергей Шнуров. Молодой рок-музыкант из уральского городка имеет шансы вырваться в Москву, но по глупости ломает себе жизнь. Напившись пивка, садится за руль угнанной машины и сбивает, пусть и не насмерть, пожилого прохожего. Городок маленький, все друг друга знают, мать готова для спасения сына даже переспать с пошленьким ментом по кличке Купер. Дружки и подружки инсценируют ограбление родителей одной из девиц, чтобы пустить отложенные на покупку машины деньги на выкуп паренька. Судья, оказавшийся отцом героя, добивается мягкого, но все-таки приговора. В этой ситуации отражаются, как в миниатюрном зеркале, все коллизии "большой" жизни, только опошленные, банальные: тут своя мини-коррупция, милицейский мини-садизм, свои мини-звезды эстрады и мини-успехи, которые не отличить от поражений. Тюремный срок, пусть и недолгий, ломает героя: он больше не хочет петь, он больше не хочет ничего. Финал вроде бы оптимистичен, но оборван на полуслове, а все предшествующее экранное действие не оставляет надежд на чудо.