Вчера прошла пресс-конференция внука известного русского коллекционера и мецената Сергея Щукина, г-на Андре-Марка Делок-Фурко (Andre-Marc Delocque-Fourcaud), на которой он специально для российских журналистов еще раз изложил позицию семьи в отношении судебного разбирательства по поводу судьбы знаменитой коллекции французских импрессионистов. Коллекция, принадлежавшая его деду, была национализирована в 1918 году по особому распоряжению Ленина. Несмотря на то что французский суд 16 июня отклонил иск Ирины Щукиной, дочери коллекционера, признав за Россией право владения собранием, потомки намерены и дальше отстаивать свои интересы, впрочем, не исключая и возможности любого компромисса.
В коллекцию Сергея Щукина входили работы известных французских художников начала века — Анри Матисса, Пабло Пикассо, Мориса Дени и других. Приветствуя идею "прозападнической" февральской буржуазной революции, Сергей Щукин предложил на основе своей коллекции западного искусства осуществить проект "Кремль--Акрополь" — открыть на территории Кремля музей современного искусства. Однако после Октябрьской революции Щукин временно передал коллекцию в Музей изящных искусств, назначив ее хранителем одного из своих родственников. В 1918 году коллекция была национализирована, затем стала частью экспозиции Музея нового западного искусства, впоследствии разделенной между Эрмитажем и Пушкинским музеем.
Как считает г-н Делок-Фурко, в России четко не представляют, что же все-таки происходит вокруг этого нашумевшего разбирательства, которое в мировой прессе называли и продолжают называть не иначе как "Ирина Щукина против Владимира Ленина". Семья действительно считает, что национализация коллекции была неправомерной, так как она была передана в музей только на хранение.
Однако сегодня никто из семьи не претендует на прямое возвращение картин. Потомки настаивают лишь на признании самого права собственности на эти произведения при соответствующей отмене революционного декрета. При этом, как заверил г-н Делок-Фурко, эта коллекция и впредь останется в России, но уже в качестве добровольного подарка российскому народу. Именно это пожелание и было отражено в завещании Сергея Щукина, а также в письме его дочери Ирины президенту России.
С другой стороны, признание за семьей права собственности на эту коллекцию позволило бы ей иметь определенный доход от тиражирования и продажи репродукций работ известных мастеров. Хотя г-н Фурко не акцентировал на этом внимание, однако признался, что его семья, одна из самых богатых в дореволюционной России, сейчас находится в достаточно сложном положении. И если потомки Матисса до сих пор пользуются правами на его произведения, то потомки Щукина лишены тех привилегий, которых французские законы предоставляют всем коллекционерам.
Для российской стороны эти аргументы пока не имеют никакой силы. Решение французского суда об исключительной юрисдикции России в вопросе о возможной реституции (продиктованное, вероятно, сиюминутными политическими соображениями накануне крупных государственных проектов по выставкам Матисса во Франции и Германии) преподносится ею как единственно справедливое. Россия заранее отказывается признать за наследниками национализированных коллекций какие бы то ни было права, опасаясь возможного прецедента, последствия которого нетрудно себе представить, особенно имея в виду масштабы проведенной в стране национализации. История щукинского собрания в этом смысле — всего лишь единичный пример тех трагических и неразрешимых противоречий между моралью и здравым смыслом, которые оставили нам история.
ЮРАТЕ Ъ-ГУРАУСКАЙТЕ