терроризм
Вчера в Верховном суде Северной Осетии начались прения по делу о теракте в автобусе, перевозившем персонал военного аэродрома Моздока. В своем весьма эмоциональном выступлении гособвинитель запросила пожизненные сроки для двух из четырех подсудимых — Магомеда Кодзоева и Рустама Ганиева. Потерпевшие же считают, что нужно расстрелять всех четверых обвиняемых.
Перед прениями адвокат подсудимого Иссы Илиева Тамара Хаутиева представила суду характеристики, выданные главой администрации ингушской станицы Орджоникидзевская (там он жил), из Ингушского госуниверситета (там он проучился семь лет), а также из водоканала Орджоникидзевской, где он работал слесарем. Во всех них Исса Илиев назывался отзывчивым, неагрессивным человеком, пользующимся безоговорочным уважением среди окружающих.
— Какая чушь! — воскликнула Любовь Слаук, одна из потерпевших.После оглашения характеристик адвокат заявила ходатайство о том, что показания, данные на предварительном следствии Илиевым, были получены с применением пыток и по этой причине они не могут быть приобщены к делу.
— Мы что, собрались здесь для того, чтобы слушать, как его обижали? — снова не выдержала потерпевшая Слаук. Сказано это было достаточно громко, так что судья Александр Абоев сделал ей замечание.
Выступление гособвинителя Марии Семисыновой началось с краткого изложения событий, произошедших 5 июня 2003 года, когда смертница Лидия Хальдыхароева бросилась на передние двери автобуса и совершила теракт. Тогда погибли 19 человек, 24 получили ранения. После этого прокурор задалась вопросом, как подсудимые к этому пришли.
— Все они вынашивали мысли против нас,— рассуждала она.— Совершали преступления, которые бы удовлетворяли их и их покровителей, громкие и яркие. Изучая их показания на суде и предварительном следствии, я обратила внимание на то, что никто из подсудимых никогда не работал, но тем не менее все они имели возможность приобретать дома, машины, бытовую технику и, само собой, оружие.
— Они просто горели желанием убивать неверных, по их представлению,— продолжила прокурор.— Тот же Аркадий Арахов даже хотел уехать в Палестину воевать, но его остановили, сказав, что воевать с "неверными" можно и здесь. О Ганиеве можно сказать, что все его братья и сестры, за исключением самого старшего брата, приверженцы экстремистских взглядов в исламе. Но если Ганиев, Арахов и Илиев открыто выражали свои религиозные взгляды, то Кодзоев довольно долго скрывал свое истинное лицо.
После этого госпожа Семисынова рассказала о роли каждого из четырех подсудимых в совершенном теракте.
— Ганиев и Кодзоев собирались совершить взрыв 2 июня, используя смертницу Зарему Мужихоеву. По независящим от них причинам она не взорвалась. Как Зарема заявила здесь, она хотела жить. Тогда было принято решение использовать в качестве живой бомбы привезенную из Ингушетии Лидию Хальдыхароеву. Именно она и взорвалась 5 июня. Кроме того, при задержании Ганиев оказал сотрудникам милиции Ингушетии вооруженное сопротивление, стрелял в Исмаила Барахоева, который его потом и арестовал.
Прокурор Семисынова сказала, что при активном участии подсудимого Илиева в Баксан перевозили Шамиля Басаева, а потом укрывали его в специально приобретенном для этого доме. Вина же подсудимого Арахова, по мнению гособвинителя, заключается в том, что именно ему было поручено купить дом в Баксане, куда в августе 2003 года привезли Басаева. Обвиняемый Арахов, по ее словам, также принимал участие в поисках подходящего места для лагеря боевиков в горах КБР и места для схрона оружия.
— Подсудимые утверждали, что не знали, что везли в Баксан Басаева, и удивились, когда обнаружили, что это он. Они не узнали человека, объявленного в международный розыск!
Обвинитель Семисынова заметила также, что "Кодзоев на протяжении всего судебного процесса изворачивался и пытался переложить вину на других подсудимых, но это плохо получалось".
Главная же вина Рустама Ганиева, по мнению прокурора Семисыновой, заключается в его близких связях с Шамилем Басаевым.
— Ганиев рассказывал, что к нему пришли Магомед Кодзоев и Зауркан Шогенов (убит при задержании.—Ъ),— сообщила она,— и попросили передать Басаеву через Муслима (Муслим — Беслан Нальгиев, погиб в Чечне.—Ъ), что они собираются совершить теракт в Моздоке с привлечением смертницы. Басаев дал на это добро, обеспечил их поясами шахидов и деньгами.
— Разве можно говорить о том, что эти лица не хотели совершать теракты? — спрашивала прокурор Семисынова.— Они были одержимы тем, чтобы истреблять представителей другой веры и соседних народов. Причем все это мотивировалось исключительно корыстными целями. Именно корысть была главным побуждающим фактором для совершения преступлений. Никто из нас не может чувствовать себя в безопасности, если кто-то из подсудимых окажется на свободе. Ваша честь,— сказала она, обращаясь к судье,— я прошу вас проникнуться той болью, которую потерпевшие будут чувствовать до конца своих дней. Пусть преступники чувствуют себя изгоями в нашей стране.
Мария Семисынова попросила назначить 14 лет колонии строгого режима Аркадию Арахову, 15 лет Иссе Илиеву и пожизненное заключение Рустаму Ганиеву и Магомеду Кодзоеву.
Потерпевших запрошенные сроки не устроили.— Я категорически не согласен с выводами гособвинителя,— заявил один из них, Михаил Пухлий.— Я за высшую меру. Пострадали наши дети, пусть и их дети останутся сиротами.
— Зло должно быть наказуемо,— сказала Анна Вовченко.— Я не могу быть спокойна, зная, что через 14 лет кто-то из них выйдет на свободу.
Судья Абоев пообещал принять к сведению все сказанное и назначил на 15 февраля выступления адвокатов. Ъ продолжит следить за процессом.