гастроли театр
Сегодня в Театральном центре СТД на Страстном — последнее из трех представлений "Безумной любви самурая", которые дает в Москве японская труппа "Рюдзанджи" в рамках своего мирового турне. РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ отправился смотреть на обещанный в афишах и любимый им театр кабуки, но ушел не солоно хлебавши.
Афиша на заборе (сиречь баннер на здании СТД) гласит, что к нам приехал театр кабуки. В пресс-релизе можно было прочитать, что вниманию москвичей предлагается неокабуки. В общем-то оба определения — лукавство. Это все равно что где-нибудь в дремучей загранице написать на афише: "к нам приехал русский психологический театр". Позвольте, спросят хоть немного сведущие в предмете люди, а название есть у этого театра? Кабуки — это род театра, это национальная традиция, а не просто большое здание где-то в Японии. Как и в русском психологическом театра, в театре кабуки есть признанные мастера, хранящие секреты старого искусства, и знаменитые труппы (одна из них, "Тикамацу-дза", два года назад давала в Москве "Самоубийство влюбленных в Сонэдзаки"), но есть и примкнувшие, примазавшиеся. Те, которые сообразили, что использовать всемирно известный брэнд гораздо легче, чем рассчитывать только на свои силы. Кабуки знают все. И Станиславского знают все: вот и ездят по миру бесчисленные преподаватели его "системы", а что уж они там преподают на самом деле — бог весть.
Собственно, приставка "нео" тоже мало что объясняет. Реформировать старый жанр еретики от кабуки стали еще век назад, и продвигаться по такому пути можно сколь угодно далеко. Пожалуй, единственное, что связывает предложенное Москве зрелище с жанровым каноном,— пьеса из репертуара старого театра кабуки, "Безумная любовь самурая" Намбоку Цуруя, жестокая и запутанная история про приключения самурая. Там все, как полагается,— с детективной линией, с любовью к гейше, с кровавыми убийствами и финальной гибелью главного героя в честном бою. Кстати, главного героя играет женщина, и вообще — труппа двуполая, что, в свою очередь, можно трактовать двояко: то ли это смелость, то ли, напротив, возвращение к истокам. Ведь самые первые труппы театра кабуки, зародившегося в начале XVII века, состояли исключительно из дам, причем весьма легкого поведения.
Собственно, в спектакле есть все, чтобы умаслить понадеявшегося на экзотику зрителя. В глубине сцены свисает черное полотнище с большими загадочными иероглифами. Музыканты сидят по бокам сцены рядком, как и положено в традиционном японском театре, и звуки иногда издают точь-в-точь такие, как в настоящем театре кабуки. Несколько раз мелькнут цветистые кимоно гейш. Среди набора простых, удобных для путешествия декораций есть и знакомые ширмы с отодвигающимися дверями. Отдана дань и знойной самурайской жестокости: заколов возлюбленную, герой отрубит жертве голову и потом устроит трапезу на двоих — для себя и для бутафорской головы. В спектакле время от времени энергично танцуют — как и положено в кабуки, да только к настоящим танцам театра кабуки хореография никакого отношения не имеет. Собственно говоря, и вся стилистика труппы "Рюдзанджи" не имеет никакого отношения к той системе выражения эмоций, к той особой условности, которая и составляет суть и тайну высокого искусства кабуки.
Выступившая же в Москве труппа — из тех японцев, что честно переняли европейские театральные манеры. Не самые изысканные, но расхожие, проверенные повседневной практикой. Весь прошлый век в японском театре прошел под знаком сосуществования и борьбы между национальным и заемным искусством. Одни пытались синтезировать чужое и исконное, другие — просто склеить. Если отвлечься от выразительной актерской фактуры и особенностей сюжета, "Безумная любовь самурая" выполнена в приемах симпатичной европейской полусамодеятельности. Симпатичной — потому что актеры явно открыты, неленивы и настроены на работу. Они дружелюбны, не дают публике заскучать, радостно вставляют в текст всякие "спасьибо" и "харашо". Драматические сцены играют с надрывом, под громкую и страшную музыку, в сценах комических — оттягиваются, комикуют изо всех сил. Бодро отыграли, поклонились, обаятельно поулыбались зрителям на выходе из театра, собрали вещи и поехали дальше в турне — показывать искусство кабуки. И все это — за свой счет.