концерт вокал
В Доме музыки выступил молодой баритон Родион Погосов. ВАРВАРА Ъ-ТУРОВА нашла, что у Дмитрия Хворостовского подрастает конкурент.
Родиону Погосову 26 лет. Это не было бы так принципиально, если бы он был скрипачом или пианистом. Но мужской голос — совсем другая история. В этом возрасте нормально только начинать обучение, а вовсе не заключать контракты с нью-йоркской Metropolitan opera. У него, кстати, все началось рано — первый удачный конкурс на третьем курсе училища. Первый международный конкурс — в 19 лет, причем сразу третья премия. Приглашение прослушаться в Met — в 20. Дальше все легко и приятно — в 2003-м в Metropolitan заключили с Родионом Погосовым контракт. Чтобы сразу разобраться с профессиональным долгом, скажу: недостатки в голосе певца есть. Небольшой, хоть и уверенный голос певца куда лучше справляется с теми кульминациями, что приходятся на почти теноровые высоты. В то время, как басы частенько ощутимо качаются, и берутся будто на пределе возможностей. А больше в этом случае придраться абсолютно не к чему.
Выпускник не оперного, а факультета "Актер музыкального театра", господин Погосов существенно отличается от многих оперных звезд артистизмом, живостью и обаянием, способными заметно сгладить высокопарность и надуманность самого оперного жанра. Он, к примеру, считает беду многих великих вокалистов — лишний вес — на сцене неприемлемым, в связи с чем занимается ни много ни мало восточными единоборствами. Он молод, хорош собой, бодр, весел и при этом отнюдь не пуст. Прогнозы — неблагодарное дело, но в данном случае от них трудно удержаться: если так будет продолжаться, другому баритону, кумиру публики Дмитрию Хворостовскому на сцене станет тесно.
Для концерта в Доме музыки Родион Погосов подобрал программу, способную наилучшим образом продемонстрировать и голос, и актерство. Пожалуй, чуть сложнее пришлось баритону в шумановском цикле "Любовь поэта", который из-за его популярности трудно исполнить как-либо необычно. Потому в сентиментальных пьесах, к примеру, "Я не сержусь" или "Во сне я горько плакал" певец ограничился хорошим густым тембром и отменным качеством. Зато во "Фривольных мадригалах" Франсиса Пуленка восходящая звезда, что называется, оторвалась по полной программе. Цикл песен на весьма легкомысленные слова средневековых поэтов Родион Погосов исполнил с идеальным чувством юмора и, что гораздо важнее, меры. Веселиться на сцене самому просто, а вот делать это так, чтобы и в зале хохотали, куда сложнее. При этом артистизм певца заключается в минимальных действиях — он не мечется по сцене, не заламывает постоянно руки и вообще мало двигается. Его актерство в двух-трех взглядах, интонациях и улыбке. Так, "Мадригал" ("Ведь девушка без груди — все равно что куропатка без апельсина") господин Погосов исполнил с подходящим по случаю, откровенно издевательским выражением лица. А "Мольбу к судьбе" ("Я клянусь, что пока я живу, я буду любить вас, Сильви!") с некоторой заторможенностью, остановившимся взглядом и свойственной тексту зацикленностью. В пьесе "Подношение" (откровенность текста не позволяет цитировать его на страницах газеты) высоковатые для баритона ноты, изображающие просьбы молодой девушки, Родион Погосов спел исключительно нежно, тоненько и трепетно. Да еще и глядел в зал таким невинным взглядом, так трогательно протягивал руки, что казалось, поет в церковном хоре, а не забавляет публику порнографическими куплетами француза-эксцентрика Пуленка.
На бисах неожиданно выяснилось, что лавры господина Хворостовского таки не дают покоя его молодому коллеге. Два биса и репертуарно ("Неаполитанская песня" и знаменитый хит "Be my love"), и на практике (с резкими завершениями пьес, сверканием глаз и широкой улыбкой) откровенно рифмовались с фирменными блюдами Дмитрия Хворостовского.