Вчера поздно вечером премьер Михаил Фрадков провел заседание совета по конкурентоспособности и предпринимательству. Обсуждали проект правительственной среднесрочной программы (2005-2008), подготовленный в Министерстве экономического развития и торговли. Это первая сенсация — до сих пор с бизнесом подобные документы власть не обсуждала. Но было еще две сенсации. Герман Греф неожиданно согласился с премьером и пообещал инкорпорировать в свою программу отраслевые стратегии с индикаторами. А предприниматели потребовали от премьера судебной реформы и ликвидации административного произвола. От президента, который только и может это санкционировать, после дела Ходорковского они уже ничего не требуют.
Как Герман Греф стал мастером компромисса
Вчерашнее заседание Михаил Фрадков начал со своих излюбленных требований к программе: одновременно двигаться к удвоению ВВП и к благоприятному деловому климату, для чего интегрировать в собственно программу ее приложения — отраслевые стратегии с их индикаторами.
Разработчик программы Герман Греф принял эстафету и заговорил о своих любимых разделах программы. "Главный вектор этого документа — снижение вмешательства государства в эффективные бизнес-процессы". Так, министр экономического развития и торговли еще не аттестовал свою программу. Герман Греф не стал скрывать, что его приоритеты не совпадают с премьерскими: у главного программиста цель программы — это прежде всего институциональные реформы, а вовсе не удвоение ВВП. Рост как раз и "тормозится замедлением реформ, а также недоверием между бизнесом и властью". И конца реформам в 2008 году Герман Греф не обещал.
Фактически он представил только первый том своей программы (между прочим, из 180 страниц). Следующие появятся — конечные индикаторы (рост производительности труда, снижение бедности и увеличение среднего класса) дотягиваются до 2015 года.
Герман Греф как опытный пиарщик выдвинул ударный лозунг — это "программа экономической свободы". Обосновал лозунг он так: "Вот тут спорят, куда мы движемся — к авторитаризму или к демократии? Главный ориентир: динамичный рост возможен только в условиях экономической свободы". Заметив недоумение в зале, он решил пояснить: "Это не значит, что экономическую свободу я ставлю выше свободы личности. Нужно и то, и другое". Вероятно, почувствовав, что говорит как на митинге, министр сбавил тон: "Политическую составляющую вывожу за скобки. Но программа как раз о свободе". Аплодировать ему не стали, наоборот, стали задавать неудобные вопросы. Например, про стратегию в области АПК. И тут Герман Греф неожиданно, казалось даже для себя, но для Михаила Фрадкова — точно, принял сторону премьера.
"Отраслевые стратегии, включая аграрную, в программу не интегрированы. Я был против. Но начальник приказал, и все сделаю!" — внимательно посмотрел на премьера автор программы. Михаил Фрадков просто растрогался: "Спасибо! Вот это новация! Это превосходно!"
Сцена получилась мелодраматической. Но, похоже, что со стороны Германа Грефа этот экспромт был хорошо подготовлен. Перемещение отраслевых программ из приложений в основный текст (на что ему отпущено лишь только десять дней) — это, возможно, способ отстоять главные для Германа Грефа разделы программы. Прежде всего, реформы суда и правоохранительных органов.
Как Александр Шохин и Анатолий Чубайс стали революционерами
Первым из предпринимателей выступил председатель наблюдательного совета "Ренессанс Капитала" и Координационного совета предпринимательских организаций Александр Шохин. Он начал с того, что выступление Германа Грефа "лучше текста программы". Слабость текста программы в том, что он состоит из двух практически независимых друг от друга частей: институциональной и отраслевой. Чиновники же смогут выбирать между ними. Например, в отраслевой части программы есть газовый раздел, в котором говорится о разработке новых месторождений, но ни слова о реформе "Газпрома". Александр Шохин нашел слабости и в институциональной части программы: ее необеспеченность ресурсами. "Вот плохо просчитали монетизацию льгот,— попенял бывший вице-премьер нынешнему министру,— а теперь придется потратить на нее в несколько раз больше, чем планировали". В результате, как считает Александр Шохин, в программе есть "институциональные ловушки" — аж, как образно выразился оратор, "приходится переходить минное поле без миноискателя". Без миноискателя Александр Шохин отказался дальше обсуждать программу.
"Складывается взаимное недоверие между бизнесом и властью",— продолжил Александр Шохин. И сосредоточился на налоговом администрировании. "Налоговые законы в России либеральные в отличие от действий налоговиков,— обратился к премьеру бизнесмен,— тут никакой деприватизации не понадобится". И посоветовал восстановить доверие прежде всего за счет судебной реформы, поставив ее во главу программы.
Александра Шохина поддержал глава РАО ЕЭС Анатолий Чубайс. Он сказал, что если между властью и бизнесом нет доверия, то это значит — вообще ничего нет. "К кому из присутствующих есть налоговые претензии, скажем, за 2001 год? — спросил господин Чубайс.— Не надо, не поднимайте руки, я и так знаю, что у трети!" "А потом,— продолжил энергетик,— появится как к ЮКОСу претензии за 2002 и 2003 и 2004 годы".
Михаил Фрадков его перебил: "Так что, вам не до стратегии? Чего вы хотите? Пояснений в программе или моих заверений?" "Действий!" — отрезал Анатолий Чубайс. "А я бы тоже хотел иметь дело только с честным бизнесом",— нашелся премьер.
Ситуацию смягчил первый вице-президент РАО РЖД Владимир Якунин, который заговорил о необходимости "вмешательства государства в духовную жизнь", образование и здравоохранение, в частности, пояснив, что любимая идея премьера — государственно-частное партнерство — уже успешно развивается в социальной сфере естественных монополий.
Но глава "Северстали" Алексей Мордашов вернул дискуссии прежнюю остроту. Он предложил правительству "четыре фокуса". Но не наперсточных, а оптических. Он предложил переписать программу, усилив в ней идеи Германа Грефа, во-первых, о необходимости судебной реформы, обязав все суды уже с февраля 2005 года публиковать все свои решения, а также провести аттестацию судей, не останавливаясь перед увольнениями проштрафившихся. Во-вторых, кардинально улучшить налоговое администрирование. В-третьих, снять административное давление на бизнес. И, наконец, заняться подготовкой кадров для госслужбы.
Михаил Фрадков никак на это не отреагировал. За него точку поставил Юрий Карапачинский, глава "Агромашхолдинга": "Давайте объявим две амнистии — одну налоговую, а другую приватизационную!"