|
Назначение избранных и избрание назначенных |
 |
| Фото: ДМИТРИЙ ДУХАНИН |
| Избрание губернатором Алтайского края юмориста Михаила Евдокимова (на фото в центре) показало, что у наших избирателей неплохое чувство юмора. Но время шуток кончилось |
Первый вариант законопроекта, внесенного вскоре президентом в Госдуму, также был предельно жестким. Согласно документу, президент мог вносить кандидатуру главы субъекта РФ без предварительных консультаций, а у депутатов было право лишь одобрить ее либо отклонить. В случае двукратного отказа утвердить президентского выдвиженца законодательное собрание могло быть распущено, а президент назначал временно исполняющего обязанности губернатора до следующих выборов.
Впрочем, перед вторым чтением Кремль согласился смягчить и демократизировать законопроект. В частности, были добавлены пункты об обязательных консультациях президента с депутатами перед первым внесением кандидатуры и в случае второго ее отклонения. Кроме того, законодателям дали право голосовать за губернатора не дважды, а трижды. Но наиболее принципиальное положение — о праве президента распускать непокорные парламенты — осталось без изменений, несмотря на весьма резкие протесты представителей регионов.
Непоколебимость Кремля в вопросе о роспуске парламентов вполне понятна: если у центра не будет действенного рычага воздействия на депутатов, то никакой губернаторской вертикали просто не получится. Стоит отметить, что предложения пойти еще дальше и назначать глав регионов указами президента, как было в начале 90-х годов прошлого века, Кремль тоже отверг. Поэтому с чисто формальной точки зрения россияне по-прежнему будут участвовать в процессе избрания своих губернаторов — но не лично, а через избранных ими региональных депутатов.
Правда, в результате Россия вернулась даже не в начало 90-х, а в конец 80-х. Потому что новый порядок "избрания" глав регионов больше всего напоминает процедуру назначения первых секретарей обкомов и глав облисполкомов в советское время. Кандидатуры будущих руководителей тогда тоже спускались сверху и затем проходили через утверждение коллегиальными органами — соответственно пленумами обкомов и областными советами. Теоретически у этих органов тоже было право отклонить предложенную кандидатуру, но в этом случае к ним также могли быть применены суровые дисциплинарные меры. Причем исключение из партии, которое наверняка последовало бы за участие в подобном "бунте", привело бы для "бунтовщиков" к куда более тяжелым последствиям, нежели нынешний роспуск парламента, после которого никто не запрещает бывшим депутатам баллотироваться на новых выборах.
Принятие закона о фактическом назначении губернаторов сопровождалось массированной пропагандистской кампанией в государственных СМИ, призванной убедить общественность в жизненной важности этой реформы. При этом аргументы для своих и для чужих несколько различались. Если россиянам сторонники реформы чаще говорили о необходимости выстраивания жесткой вертикали для борьбы с терроризмом — даже ценой некоторого ограничения гражданских свобод, то иностранцам, напротив, доказывали, что отмена всенародных губернаторских выборов отступлением от демократических принципов ни в коем случае не является.
Правда, основной аргумент "для внешнего пользования" — что во многих демократических странах, в том числе и федеративных, нет прямых выборов региональных лидеров — выглядит не слишком корректным. Ведь в крупнейших федерациях с республиканской формой правления (в США, Аргентине, Бразилии, Мексике) губернаторы как раз избираются всенародно. А там, где выборы все-таки являются непрямыми (в Австрии, Германии, Швейцарии), региональные правительства формируются парламентами субъектов без участия центральной власти.
Можно, конечно, предположить, что наши пропагандисты, учитывая особенности отечественной управляемой демократии, сравнивали Россию не с республиками, а с монархиями. Так, в Австралии губернаторы действительно назначаются британской королевой, а в Канаде — генерал-губернатором, которого, в свою очередь, также назначает британский монарх. Но, во-первых, австралийские и канадские губернаторы обладают чисто представительскими функциями — в отличие от российских коллег, которым, кстати, новый закон дает дополнительные полномочия по координации деятельности территориальных подразделений федеральных ведомств, в том числе и силовых. А во-вторых, порядок назначения глав субъектов в этих странах прямо противоположен российскому: кандидатуру губернатора представляет правительство региона (сформированное на основе выборов в региональные парламенты), а королева лишь соглашается с этим выбором.
Впрочем, есть на свете три федерации, на фоне которых новый российский порядок формирования региональной власти выглядит торжеством демократии. Это Индия и Малайзия, где губернаторы назначаются федеральным центром, а также Объединенные Арабские Эмираты, где главы эмиратов и вовсе передают власть по наследству, а время от времени и сами по очереди правят страной. Но эти примеры вряд ли позволят оправдать в глазах Запада нынешнюю российскую реформу.
ДМИТРИЙ КАМЫШЕВ
|