концерт джаз
В Московском доме музыки состоялся концерт Елены Образцовой и "Бутман-квартета". Составными частями программы "Play Jazz" можно восторгаться, но только по отдельности, считает БОРИС Ъ-БАРАБАНОВ.
Эта заметка могла бы состоять, например, лишь из одного только описания игры барабанщика "Бутман-квартета" Эдуарда Зизака. Его манеру можно описывать бесконечно. Можно написать только о его правой руке, и тоже будет интересно. Эдуард Зизак, белый барабанщик при галстуке, работает правой рукой, как фехтовальщик, он словно сражается с невидимым противником, заставляя железо тарелок буквально "дышать", а в следующее мгновение десница барабанщика — это уже рука живописца, наносящего еле заметные штрихи на полотно блюза. Не зря Игорь Бутман сажает его поближе к зрителям: это надо видеть хорошо.
Отличным контрастом к взрывной работе господина Зизака может служить светлый образ контрабасиста Виталия Соломонова. Этот тяжелый господин весь концерт стоял с наполовину опущенными веками, и в общем казалось, только контрабас помогает ему сохранять относительно вертикальное положение. Но на "Summertime" господин Соломонов неожиданно разразился таким бешеным соло, что зрители в буквальном смысле пооткрывали рты. Каким чудом ему все же удалось вырулить из длительной психотропной импровизации, знает один Бог.
Игорь Бутман! Он не просто лицо российского джаза сегодня. Он Роман Карцев джаза. Его монологи на пресс-конференциях и прибаутки между пьесами на концертах стоило бы размещать бонус-треками на его дисках. Джазмен с даром комика на российской сцене — редчайшее исключение. Большинство коллег господина Бутмана по джазовому цеху так искренне уверены в собственной гениальности, что не позволяют себе даже капли иронии. На концерте в ММДМ Игорю Бутману не полагался микрофон, и энергия его конферанса трансформировалась в кинетическую энергию. Музыкант истязал себя долгими сложными импровизациями в полуприседе; стоя на одной ноге, коленом другой регулировал звук, исходящий из утробы саксофона; изображал тореадора; носился по сцене, указывая жестами звукооператорам на недостатки звука в той или иной точке пространства, и, отчаявшись что-либо объяснить, принимался носком ботинка двигать монитор. В целом складывалось впечатление, что вулканоподобный Игорь Бутман пытается музыкальными и хореографическими средствами передать свои ощущения от репортажей о землетрясении в Юго-Восточной Азии. Меньше всего повезло пианисту Антону Баронину. Его рояль звучал тихо, на что меломаны не раз обращали внимание звуковиков своими выкриками. В полной мере оценить его мастерство смог лишь один человек, тот, кто находился к нему ближе всех. Елена Образцова.
Она восседала у рояля на высоком барном табурете, в черном коктейльном платье. Предполагалось, что таким образом она окажется ближе к джазовой эстетике. Что ж, это, конечно, лучше, чем стоять оперным танком посреди сцены, когда вокруг извиваются в импровизациях джазмены. И все же Елена Васильевна большую часть концерта казалась субъектом совсем из другой оперы. О том, что она умеет хорошо петь, мы, мягко говоря, догадывались и раньше. Но не зря она признавалась в интервью, которые давала в ходе репетиций с "Бутман-квартетом", что самым сложным в этом проекте станет совпадение с импровизаторским духом ансамбля. И не то чтобы Елена Образцова не любила джаз или не знала его. В программе вечера звучали совсем не только джазовые шлягеры из тех, что забивают в качестве звонков в мобильники. Одна грань выступления госпожи Образцовой — это глубокие реверансы дивам золотой эры джаза, в том числе песня "You`ve Changed" из репертуара Билли Холидей, "Corner To Corner", хорошо известная в версии Сары Воэн, "Wild Is The Wind", исполнявшаяся Ниной Симон, и несколько хитов Эллы Фицджеральд. Другая сторона программы — "голливудско-бродвейское настроение первой половины XX века". Причем интересно, что в рамках "Play Jazz" были сыграны и спеты не только темы Джорджа Гершвина и Джерома Керна, но и пьесы творивших в одно время с ними в США русских композиторов Вернона Дюка (настоящее имя — Владимир Дукельский) и Дмитрия Темкина.
Таким образом, Елена Образцова продемонстрировала прекрасную ориентацию в джазовой классике. Вот только сотворчества с музыкантами Игоря Бутмана в джазовом смысле, на мой взгляд, не получилось. В так хорошо придуманной программе Елена Образцова пела о своем, а горячие бутмановские музыканты играли о своем. Больше всего это походило на керлинг. Знаете, игрок бросает тяжелую биту-камень, и он медленно и неотвратимо движется в заданном направлении. А вокруг с метелками мечутся другие спортсмены. Они устраивают дикую суету и шоу, но прикоснуться к камню не имеют права, только он сам знает, куда и как долго ему ехать. Особенно хорошо это было видно во время исполнения пресловутой "Summertime". Музыканты "Бутман-квартета" аранжировали классический фрагмент "Порги и Бесс" в очень своеобразной, некомфортной манере, ритм-секция играет тяжело и сбивчиво — в этом прочтении всемирного хита была своя, особая философия. И когда Елена Образцова вела вокальную партию, казалось, что в старом транзисторном приемнике смешались сигналы джазового радио и станции с классической музыкой, отчего дискомфорт все усиливался и усиливался, пока художественный прием, на котором построили "Play Jazz", не потерял всякий смысл.