концерт рок
На концерте "Аквариума" в Московском международном доме музыки к текстам и аранжировкам прислушивался БОРИС Ъ-БАРАБАНОВ.
С новыми песнями у Бориса Гребенщикова в этом году творилась какая-то чертовщина. Он сначала хотел выпускать один альбом (набор старых неизданных треков), потом откладывал его в долгий ящик, принимался за другой, а на радио отдавал песни, ни к одному, ни к другому не относящиеся. Вот и на концерте в Москве не прозвучали уже прилично раскрученные на радио "Слова растамана" и успевшая полюбиться поклонникам песня "Мама, я не могу больше пить". Вечер был посвящен новой программе "Трамонтана". После прелюдии в виде пяти старых песен Борис Гребенщиков перешел к новому материалу, расправившись с которым заявил: "Мы сыграли вам наш новый альбом".
Конечно, вряд ли кто надеялся, что БГ, например, отдернет штору и сыграет на установленном накануне в этом зале органе, но предшествовавшие концерту сообщения о "напряженной работе на лондонской Livingston Studio" и "дружбе с японским электронным гуру Корнелиусом" позволяли надеяться на неожиданности. Из того, что было обозначено как "новое", с первого раза обратили на себя внимание, пожалуй, только заглавная песня "Трамонтана", достаточно жесткий на общем пастельном фоне боевик, которому не сразу найдешь аналог в богатом музыкальном багаже музыканта, и неторопливого темпа номер "Крем и карамель", который благодаря привязчивому припеву сразу просится в хиты.
В целом же Борис Гребенщиков продолжает сочинять сиквелы к своим же собственным творениям пятнадцати-двадцатилетней давности. Например, песня "Бессмертная сестра Хо" построена в точном соответствии конструкции песни "Иван Бодхидхарма", и подобный прототип из прошлого можно найти для каждого из новых произведений "Аквариума". В стенах ММДМ "Аквариум" явно чувствовал себя не так бодро, как на клубных подмостках, музыканты играли правильно, но без какого-то исключительного куража, солист же был не в лучшей физической форме и берег голос. Поэтому свежесочиненные песни выглядели в целом хорошо отрепетированным материалом без какой-либо интриги. Все те же блюзы, вальсы и латиноритмы.
Если предыдущий альбом "Аквариума" "Песни рыбака" был слегка окрашен в тона американских диксилендов 30-х годов, то то, что представлено как "Трамонтана", слегка отдает мексиканскими свадебными оркестрами с лидирующей трубой, но в любом случае главным инструментом остается акустическая гитара в руках лидера. Ее звук и место в звучании ансамбля неизменны на протяжении десятилетий, и в 2005 году БГ ничего менять не собирается. В принципе концерт в ММДМ можно при большом желании счесть бенефисом Игоря Тимофеева, который до 2004 года отвечал в группе за несколько духовых инструментов, а теперь взялся за электрогитару. "Аквариум" довольно долгое время работал без соло-гитариста, теперь же в аранжировках появились протяжные заливистые соло, например в классической песне "Плоскость". Безусловно, господин Тимофеев обратил на себя внимание и даже сорвал аплодисменты, но радикального изменения в саунде, повторюсь, не наблюдается.
Что же касается текстов новых песен, то поэт Гребенщиков как-то особенно сконцентрировался на теме собственной избранности. Многолетней давности тезис про "посла рок-н-ролла в неритмичной стране" всплывает в памяти при прослушивании новой программы очень часто, то и дело натыкаешься на строчки типа "меня клюнул в темя божественный гусь и заставил петь там, где положено выть". Не обходится, конечно, и без регулярно всплывающих в поэзии БГ "камней", "стеклянных стен" и каламбуров типа "мастер постоянно косой, ходит по клубам с косой". В некоторых куплетах можно обнаружить и "социальное" содержание, но опять же только при большом желании. "Пока не зарыт государственный прах, эта баржа вряд ли покинет мель" — что ж, если это про дедушку Ленина, то спето как-то уж больно расслабленно и благостно, чтобы считаться неким общественно значимым высказыванием поэта. Борис Гребенщиков видит себя сегодня отстраненным созерцателем в значительно большей степени, чем пристрастным критиком, и поэтому хлесткие строчки "Слов растамана" и горечь "Мамы" откладывает в сторону, давая зеленый свет не так сильно бередящим душу песням.