Созависимое исследование
Гленн Клоуз и Мила Кунис в «Четырех хороших днях»
В прокат вышел фильм Родриго Гарсии «Четыре хороших дня», основанный на репортаже лауреата Пулитцеровской премии Эли Саслоу в газете The Washington Post о нескольких днях из жизни самой обычной наркоманки. Картина была номинирована на «Оскар» в категории «Лучшая песня», но если что и выделяет ее из ряда стандартных наркодрам, то это работы Гленн Клоуз и Милы Кунис, сыгравших мать и дочь, считает Юлия Шагельман.
Четыре дня из жизни матери (Гленн Клоуз) и дочери (Мила Кунис) полны ссор и примирений
Фото: Indigenous Media; Oakhurst Entertainment
Четыре дня из названия фильма — это срок, который отделяет наркозависимую Молли (Мила Кунис) от спасительного укола опиумного антагониста налоксона. Препарат блокирует действие опиатов, делая кайф невозможным, с его помощью Молли должна суметь продержаться целый месяц без новой дозы. Затем последует новый укол, еще один месяц без наркотиков, и так постепенно, глядишь, она выберется из зависимости. Для Молли это единственная надежда, ведь на опиатах она сидит со школы, когда добрый доктор прописал умнице и отличнице, растянувшей коленку, оксиконтин. С тех пор миновало полтора десятка лет вранья, разочарований, воровства, ночевок на улицах, бесполезных попыток детоксикации — как сообщает сотруднице очередного реабилитационного центра мать Молли Деб (Гленн Клоуз), всего их было четырнадцать, нынешняя — пятнадцатая.
Деб живет в постоянной тревоге за Молли, но в то же время вынуждена держать дистанцию, чтобы не последовать за ней в бездну саморазрушения. Она отгораживается от дочери в самом буквальном смысле, сменив замки и поставив сигнализацию на все двери в доме, после того как та в очередной раз вынесла что-то ценное и продала ради дозы. Когда Молли ночью появляется на пороге и просится переночевать, утверждая, что завязала, Деб пытается быть сильной: не пускает ее, не дает денег, напоминает, что одного дня, прожитого без героина, недостаточно. Однако материнские страхи и беспокойство оказываются сильнее: к утру Деб сдается и отвозит дочь в клинику, а потом соглашается побыть рядом с ней те самые четыре дня, чтобы не дать сорваться снова.
Этот срок кажется совсем коротким, но для матери и дочери он оказывается почти бесконечным и вмещает в себя прошлые обиды и новые конфликты, мучающие их годами сомнения и вопросы, на которые нет ответа. Почему Молли стала наркоманкой? Могло ли все быть по-другому? Кто несет ответственность? Деб не стесняется возлагать ее на американское здравоохранение, несколько раз повторяя обличительный спич о школьной травме и обезболивающих, но на самом деле, конечно, винит себя. За то, что оставила дочь без поддержки, бросив ее отца (Сэм Хеннингс), за то, что не уделяла достаточно внимания, где-то не помогла, что-то упустила. Избавиться от чувства вины Деб не помогают ни терапевтическая группа, ни бутылка белого вина в холодильнике, ни скандалы со вторым мужем (Стивен Рут).
Молли, в свою очередь, и рада бы пенять на «неправильных» родителей и ошибки юности, но в моменты просветления прекрасно осознает, что в тридцать с лишним лет делать это уже поздновато. Мила Кунис передает переживания своей героини вполне убедительно, хотя и не без помощи голливудских трюков: специально сброшенного для роли веса, старательно нарисованных гримером кругов под глазами и беззубой вставной челюсти.
Клоуз, закамуфлированной под типичную пригородную жительницу средних лет с ужасной стрижкой и ассортиментом безвкусных кофточек в цветочек, такие подпорки на самом деле не слишком нужны: материнскую боль и трагедию созависимости передают ее встревоженный взгляд, дрожащие руки, жесткая линия рта, качели реакций от робкого оптимизма до параноидальной подозрительности.
Тем обиднее, что ее перформанс заперт в рамках прямолинейно-назидательной истории, авторы которой на каждом повороте выбирают самую исхоженную тропу из всех возможных. Фильм в итоге получается на удивление комфортным и даже успокаивающим. А в обескураживающем, хотя формально и «хорошем» финале выясняется, что никто ни в чем не виноват, а умение наркоманов изобретательно врать может даже оказаться полезным.