В Нью-Йорке в возрасте 73 лет после неудачной операции на сердце умер художник Том Вессельман — один из последних столпов поп-арта. Американское искусство 1960-х годов стало великим не в последнюю очередь благодаря его "Великим американским обнаженным".
Состоявшаяся в 1961 году первая персоналка Тома Вессельмана в галерее Tanager на нью-йоркской 10-й East Street была и первой громкой манифестацией американского поп-арта. Джеймс Розенквист, Рой Лихтенштейн и Энди Уорхол "выстрелили" своими выставками чуть позже, в 1962-м. А в 1963-м поп-артисты гремели уже не только в Америке, но и в мире — волна "популярного искусства" докатилась даже до СССР.
Как и его товарищи, Том Вессельман пришел в большое искусство из коммерческого, дизайнерско-прикладного цеха — в начале своей карьеры он промышлял карикатурами для газет и журналов (рисовать он начал в армии в Корее). И совершил тот же эстетический кульбит, что и его коллеги, превратив презренный (правда, презренный где угодно, только не в Америке) масскульт в, как говорится, уникальные авторские вещи.
В своем лагере поп-артисты почти сразу поделили сферы влияния: Уорхол, скажем, занялся знаменитостями, Клас Ольденбург воспел фаст-фуд и несъедобные товары народного потребления, а Том Вессельман взял на себя художественную обработку "порнушки". Многие исследователи отмечают влияние на его творчество так называемых pin up girls — рисованных постеров с соблазнительными полуобнаженными красотками, картинок, которые прикнопливались на булавки там, где позднее стали вешать фотографии из "Плейбоя" и Hustler. Впрочем, вессельмановские ню по своей откровенности как раз ближе плейбоевскому стилю (они не так "тяжелы", как у Hustler), чем довольно застенчивым pin up 50-х.
Художник никогда не скрывал своего восхищения Матиссом и Боннаром, и если смотреть с точки зрения классической живописи, то мировую традицию живописания обнаженной натуры он дополнил американской гигиеной и комфортом — его девушки всегда чистенькие, только что из ванны, о чем свидетельствуют настоящие кафель и полотенцесушители, которые он иногда монтировал в свои картины. Что более важно — слово "натура" для его ню и вовсе не подходит. Том Вессельман никогда не писал своих красавиц с живых женщин — только с идеальных рекламных журнальных изображений, которые он ухитрился сделать еще идеальнее, выведя формулу "красоты по-американски" задолго до известного фильма: розовое тело, незагорелая часть бикини (очень по-американски — дом должен быть с бассейном), желтые волосы (джентльмены предпочитают блондинок), темный лобок, красная помада и теперь уже неамериканская сигарета у рта. И никакой индивидуальности — ни носа, ни глаз, ни каких-нибудь лишних изгибов.
Вот этот доведенный до совершенства образ, образ-стандарт, сам автор без всякого смущения и назвал "Великой американской обнаженной". Он вполне мог бы стать мишенью феминисток за свое отношение к женщине как к бездушному натюрморту, а к ее телу — как к такому же массовому товару, как кафель и полотенца. Но не стал — даже самые упертые защитницы женских прав не смогли бы отрицать, что в его картинах все же есть ирония по отношению к потребительскому американскому раю, для которого он и вывел свою соответствующую женскую "породу".
Но чем больше работы Вессельмана канонизировались, закупались музеями и коллекционерами, тиражировались, прикнопливались на стенку в виде репродукций, тем меньше в них оставалось иронии. Зато все больше — красоты.