премьера театр
Малый театр показал премьеру "Последней жертвы". Пьеса пользуется особым спросом: в Москве это уже третья за последний год с небольшим версия знаменитой комедии Островского. Малому театру удалось найти неожиданное разрешение конфликта чувства и капитала. Рассказывает РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Сравнивать версии одной и той же классической пьесы в разных театрах — добыча для рецензента-халтурщика, потому что даже между самыми заурядными вариантами наверняка обнаружится десять значимых различий. Но с другой стороны, как не сравнивать, если речь идет о трех важнейших московских театрах: прошлой осенью "Последняя жертва" появилась в Камергерском переулке, буквально месяц назад "Ленком" выпустил эту же пьесу под названием "Ва-банк", теперь вот в "доме Островского" появился спектакль Владимира Драгунова.
Впрочем, если выбрать критерием сравнения активность режиссерского вмешательства в драматургический материал, то Малый театр проигрывает сразу. Выигрывает, конечно, Марк Захаров, показавший очень эффектный и стремительный спектакль-погоню, в котором действием управляет лихорадочная страсть к деньгам. На втором месте оказывается Юрий Еремин, решительно переселивший героев "Последней жертвы" на несколько десятилетий вперед, в начало прошлого века, в эпоху бурного развития капитализма. Так или иначе, в каждом из обоих спектаклей диалог с пьесой велся активно и местами даже наступательно. Малый же театр, как и положено национальной театральной академии, от резких движений по отношению к Островскому воздержался. Чинный спектакль "Последняя жертва" и внешним видом своим, и ритмами действуют умиротворяюще. Здесь много ровного яркого света, на сценическом круге чинно вертятся выгородки с подробной исторической обстановкой, у актеров правильно поставлено дыхание и слышно каждое слово. Актеры работают ровно, без неожиданностей, за исключением разве что Василия Бочкарева, о котором речь ниже, и Людмиле Поляковой (тетка Глафира Фирсовна), которой самой природой назначено переиграть как можно больше пьес Островского.
Вообще Малому с Островским легче, чем остальным. Если прочие театры (не исключая обладающих изрядным кредитом доверия МХТ и "Ленком") должны сегодня доказывать зрителю тот очевидный для специалистов факт, что "Последняя жертва" — пьеса не только гениально написанная, но и жгуче актуальная, то "дом Островского" от подобных забот освобожден. Он даже может позволить себе пресловутую актуальность чуть затушевать. Ясно ведь, что так привлекает сегодня театры в классической комедии "русского Шекспира" — коллизия денег и чувств, взаимозависимость неисчисляемых страстей и конкретных сумм. А в Малом театре сделали вид, что тема денег не так-то уж и существенна, как кажется всем вокруг. Это пусть в МХТ купец Флор Федулыч в бухгалтерских нарукавниках ведет строгий счет капиталам, пусть в ленкомовском спектакле, кажется, даже прислуга участвует в "золотой лихорадке". В Малом реплики о деньгах произносят, но их запаха и вкуса не чувствуется.
Комедия Островского получается в его собственном доме просто мелодрамой. О том, как чувство случайное и несерьезное — между Юлией Тугиной и молоденьким игроком-вертопрахом Вадимом Дульчиным — уступает место настоящей и светлой любви, связывающей все ту же Юлию и Флора Федулыча. Кстати, если что и объединяет все три московские постановки пьесы, так это укрупнение роли немолодого богача. Мхатовский герой Олега Табакова, хоть и влюбился искренне в Тугину Марины Зудиной, женитьбу на ней воспринимает, кажется, прежде всего как удавшийся бизнес-проект. В "Ленкоме" дело обстоит еще страшнее: Флор Федулыч Александра Збруева так смахивает на порождение нечистой силы, что молодую вдову в финале утаскивает не столько под венец, сколько в преисподнюю.
Сцена объяснения Юлии с Флором Федулычем и в Малом театре решена в инфернальном ключе: сквозь низкие дождевые облака, повешенные над всем бытом художницей Ларисой Ломакиной, пробивается резкий луч света, а герои двигаются замедленно и говорят замогильно-бесцветными голосами. Но пусть этот наивный режиссерский прием не сбивает зрителя с толку: на самом деле в герое, которого с чувством и умом играет Василий Бочкарев, нет не только делового расчета, но и мистики. Бог знает, почему этому солидному, представительному господину прежде не случилось любить по-настоящему. По жестам и повадкам во Флоре Федулыче можно даже рассмотреть бывшего Дульчина, азартного и легкомысленного игрока. Так или иначе, но именно теперь к нему пришло большое чувство.
Радуясь за героев и за театр, столь простодушно разрешивший драматургический конфликт, можно не заметить отсутствие последних строк пьесы. Дело в том, что в финале разом проигравший все ставки Дульчин бросается свататься к богатой вдове Пивокуровой: тонкий знаток жизни Островский оставлял ему шанс выйти сухим из воды. В "Ленкоме", кстати, заключительная реплика становится едва ли не ключевой. В Малом театре она вымарана, то есть никакого другого пути кроме как в долговую яму для обманщика не предусмотрено. В общем, если вкратце сформулировать аргументы, выдвинутые Малым театром в заочном споре о "Последней жертве", то они таковы: деньги в жизни не главное, а порок будет наказан.