О ходе объявленного конкурса директор Северо-Западной дирекции Министерства культуры АНДРЕЙ КРУЖИЛИН рассказал корреспонденту АЛЕКСАНДРЕ Ъ-ГРИЦКОВОЙ.
— Есть ли новая информация о ходе конкурса? Какие московские и петербургские проектные организации проявили заинтересованность в получении контракта на рабочее проектирование?
— Уже поступило несколько заявок, но в соответствии с условиями тендера называть претендентов я не могу. Это действительно московские и петербургские проектные институты. Впрочем, окончательного списка участников конкурса нет, заявки все еще продолжают поступать. Хотелось бы подчеркнуть, что все федеральные конкурсы абсолютно открыты и общедоступны. Почему мы объявили тендер, тоже понятно. Строительство второй сцены Мариинского театра финансируется исключительно из государственной казны, а по закону бюджетные деньги можно тратить только на конкурсной основе. Принять участие в таком конкурсе может любая строительная организация независимо от места регистрации. Главное — чтобы она была лицензирована в соответствии с требованиями российского законодательства.
— Федеральное агентство по культуре будет утверждать кандидатуру главного инженера проекта?
— Зачем, если организация выиграет открытый конкурс? Федеральное агентство просто примет его назначение, если у данного специалиста будут все необходимые сертификаты и лицензии.
— Объясните тогда: в контракте, который подписали автор проекта Доминик Перро и министр культуры Михаил Швыдкой, прописано, что архитектор привлекается для выполнения всего комплекса работ по проектированию второй сцены, включая предпроектные проработки, проект, рабочую документацию и авторский надзор. Условия конкурса и последующей работы генпроектировщика согласованы с архитектором?
— Условия конкурса с архитектором не согласовываются. Условия конкурса прописаны в законодательстве. Заказчик выбирает в процессе конкурсной процедуры ту или иную генеральную проектную организацию. Это итог конкурсных торгов, а не итог согласований. Тут надо понимать разницу между законом и соглашением. Соглашение заключается на основе закона, а не наоборот. Если речь идет о том, что в процессе работы главный архитектор проекта и генпроектировщик должны сотрудничать, то это тоже требование российского законодательства. На площадке работают два человека: главный инженер проекта и главный архитектор, в данном случае — Доминик Перро. Главный архитектор предлагает фасадные и объемно-планировочные решения, возможно, интерьер. После чего ведет авторский надзор, но в сам процесс строительства не вмешивается. Ответственность за прочность и остойчивость здания, за инженерные сети, вплоть до уголовной, несет главный инженер. Тем более что проект Перро весьма неординарен. Если само здание будущего театра ничего сложного из себя не представляет, то к купольной конструкции очень много вопросов. С точки зрения федерального агентства Роскультура и, кстати, с точки зрения МЧС, оно является источником повышенной опасности. Мы изучаем вопрос привлечения головных проектных организаций РФ, чтобы те объяснили, как можно строить такой купол. Ведь нарисовать можно что угодно, но когда ты воплощаешь это в металле, выясняется, что металл ведет себя не так, как компьютерная картинка. До того пока не увидим расчетов, проверенных Главгосэкспертизой, мы не очень понимаем, как эта конструкция будет себя вести. Надо учитывать, что у нас далеко не Калифорния, здесь и снеговые нагрузки, и ветровые, динамические. Ведь именно крыша погубила "Трансвааль".
Наша методика подготовки проектных решений значительно более жесткая, чем на Западе. Приведу простой пример — обрушение пешеходной галереи в аэропорту Шарля де Голля. А в России самопроизвольное обрушение конструкций — штука почти неизвестная. Можно вспомнить "Трансвааль", но аквапарк строила турецкая подрядная компания. Уроки "Трансвааля" не должны пройти для нас даром. Здание театра с ротацией до 8 тыс. человек в сутки — это строительство высшей категории ответственности. Над заказчиком строительства — Федеральным агентством по культуре, генеральным подрядчиком и главным инженером висит огромная ответственность.
— Говорят, господин Перро проявляет беспокойство в связи с конкурсом. Есть ли все-таки с ним какие-то договоренности?
— О том, что господин Перро проявляет беспокойство, я узнал из СМИ. Я об этом никогда не говорил, и мое руководство эту тему никогда не поднимало. На сегодняшний день ни у Федерального агентства по культуре, ни у мастерской Доминика Перро никаких претензий друг к другу нет. Французы исполняют свои обязательства по контракту, предоставляют нам предпроектные решения, а мы со своей стороны аккуратно их оплачиваем и ни разу не просрочили сроки платежей. Государственный контракт исполняется полностью. Что касается конкурса на рабочее проектирование, я вообще не вижу здесь конфликта интересов. У господина Перро нет российской лицензии, и Главгосэкспертиза не примет к рассмотрению документацию, выполненную организацией, не имеющей российской лицензии. Соответственно, и Министерство финансов в лице Федерального казначейства не оплатит эту работу.
— А если документы будут поданы со штампом проектного института, нанятого Перро?
— Тогда Министерство финансов спросит: на каком основании мы должны платить Перро за работу, которую выполнил этот институт? И кто отвечает за результаты работы этого института? Необходимо разделять архитектурную часть и строительную часть. В соответствии с законом об архитектурно-строительной деятельности в РФ архитектурная деятельность не требует лицензирования. И это правильно. Архитектура — это искусство. Художнику, певцу, писателю не нужна лицензия. Если он талантлив, картины его будут покупать, музыку будут слушать, архитектурные проекты будут востребованы. А строительство — это точная наука, от которой зависит жизнь и безопасность людей, поэтому в России она лицензируется.
— Сколько получит генпроектировщик, выбранный по конкурсу?— Трудно сказать. Рабочий проект обычно стоит 6-8%, максимум 10% сметной стоимости всего строительства.
— Из каких средств будет оплачена работа генпроектировщика — из гонорара архитектора или средств Минкультуры?
— Существует смета на все строительство театра. Внутри нее (я не хочу называть стоимость сметы) уже определено вознаграждение архитектору. Оно указано в госконтракте, и я, распорядитель кредитов, должен заплатить Перро эту сумму в том случае, если меня удовлетворят итоги его работы. Работа генпроектировщика будет оплачена помимо гонорара архитектора в рамках сметы.
— Подготовке рабочего проекта должны предшествовать предпроектные разработки. Кто этим сейчас занимается?
— А вот предпроектную стадию у нас готовят французы, то есть внешний облик сооружения с высотными габаритами, вид фасадов, фронтальных и боковых разрезов, планировка помещений и параметры привязки здания к местности. Больше ничего мы от французских коллег не требуем. Мы же на себя взяли снос зданий, которые находятся на месте будущего театра. Площадка будет полностью расчищена, включая извлечение фундаментов существующих сооружений и вывоз строительного мусора, в июле--августе 2005 года. Эти сроки укладываются в график.