массовая культура
Вчера на Алабинском полигоне Таманской гвардейской дивизии (44 км от Москвы по Минскому шоссе) прошли торжества, посвященные 63-й годовщине начала советского контрнаступления под Москвой. 2,5 тыс. бойцов дивизии изображали советских и немецких солдат, сражающихся за условную деревню Дубки. По словам организатора шоу депутата Госдумы Иосифа Кобзона, такого масштабного боя в России не было со времен второй мировой войны. Из специально оборудованного блиндажа за битвой наблюдал корреспондент Ъ ОЛЕГ Ъ-КАШИН.
Гостевые трибуны Алабинского полигона (в обычные дни с них за учебными стрельбами наблюдает командование) вчера были затянуты зеленым маскировочным тентом (на фоне снега, правда, свои функции он не выполнял) и назывались блиндажами. В блиндаже #10 корреспондент Ъ встретил художественного руководителя проекта "Эшелоны Победы", в рамках которого устраивалось вчерашнее представление, Иосифа Кобзона. Господин Кобзон смотрел на сцену — там облаченная в солдатскую шинель певица Юлия Началова пела песню "Синий платочек", а за сценой шли приготовления к самому бою: люди в советской и немецко-фашистской военной форме суетились вокруг качающихся на ветру фанерных домиков. Рядом с домиками стояла пояснительная табличка с надписью "Дубки" — названием деревни, за которую предполагалось воевать. "Эта деревня будет сожжена",— мечтательно сказал господин Кобзон.
Таманская дивизия привлекла для участия в бою в роли "немцев" и "наших" 2,5 тыс. своих солдат, около сотни танков и бронемашин из дивизионного музея и 50 современных танков и БТР, задекорированных под технику времен войны. "Боялись, что снег растает,— сообщил господин Кобзон.— Юрий Михайлович (Лужков.—Ъ) пообещал, что в случае чего привезет несколько грузовиков снега, но это было бы совсем не то". Впрочем, господин Кобзон был не очень весел: по его словам, несмотря на то, что из-за рабочего графика президента Владимира Путина бой перенесли с 4 декабря на 7-е, шоу, судя по всему, пройдет без президента. "Наверное, устал после визитов в Индию и Турцию",— вздохнул господин Кобзон.
Наконец детский хор исполнил песню "Священная война", и началось представление: перед блиндажами возник поезд, из которого вначале вышли беженцы, а потом в него же стали садиться уходящие на фронт новобранцы, хором исполнявшие под гитару песню "До свидания, мальчики". Во время песни публика неожиданно в едином порыве встала: президентский кортеж все-таки появился в расположении дивизии, и Владимир Путин торжественно прошел в ложу, где сидел мэр Москвы Юрий Лужков. Теперь точно можно было начинать бой. Поезд куда-то уехал, а с того места, где он стоял, в небо взметнулось несколько столбов огня (в воздухе тут же запахло газом). Потом началась стрельба: стреляли вначале из автоматов, потом из зенитных орудий, потом из танковых пушек, потом за фанерной деревней начались взрывы, и весь полигон заволокло дымом. Что происходило в дыму, никто не видел, но организаторы, судя по всему, предвидели это, потому что начала работать мощная трансляционная установка, передающая радиопереговоры обеих сторон. "Фашисты прорвали первую линию обороны!" — кричал голос в динамиках. "Подбито 14 танков, а они все прут и прут,— отвечал ему другой.— Хрен им, а не Москва!" Вскоре "наши", судя по переговорам (дым еще не рассеялся), начали брать верх. "Засуетились, сволочи! Не нравится им наше угощение!" Переговоры "немцев" звучали более зловеще — во-первых, потому, что "немцы" время от времени очень неприятно смеялись, во-вторых, потому, что говорили по-немецки. "Это для Путина,— объясняла кому-то за спиной корреспондента Ъ пожилая зрительница.— Он немецкий знает".
Продолжался бой 37 минут. На 35-й минуте над полигоном со страшным грохотом вырос огненный гриб. В рассеявшемся дыму можно было видеть деревню "Дубки", которая почему-то не сгорела, людей, валяющихся в снегу, чтобы потушить огонь на одежде, и колонну закутанных в пуховые женские платки пленных "немцев", конвоируемую взводом лыжников. В финале перед блиндажами проскакали кавалеристы с шашками, потом слева и справа появились две танковые колонны, которые остановились прямо перед сценой. На ней к тому времени уже стояли бойцы в шинелях, полушубках и маскхалатах. К ним вышел Иосиф Кобзон и исполнил песню "Поклонимся великим тем годам". Затем выступил Юрий Лужков. Его речь началась со слов "товарищ верховный главнокомандующий", обращенных к президенту, и включала в себя краткое перечисление злодейских планов фашистских оккупантов, которые "хотели уничтожить большую часть советских людей, а остальных сделать рабами, лишить их образования и здравоохранения и держать под контролем даже семейную жизнь". "Я имею основание для таких слов, ибо по результатам Нюрнбергского процесса эти замыслы были раскрыты",— добавил мэр, уступив место у микрофона верховному главнокомандующему, который поблагодарил "тех, кто смог защитить самое сердце России — любимую нами Москву".
Когда президент и мэр ушли со сцены, из блиндажей начали выпускать гостей. На плацу за трибуной с одной стороны стояли привезенные по случаю торжества пластиковые кабинки туалетов (они очень эффектно смотрелись на фоне плаката "Быстрота, глазомер, натиск"), к которым немедленно выстроились очереди, с другой — дымили трубами палатки полевых кухонь, где подавали гречневую кашу и водку с салом и квашеной капустой. По словам Иосифа Кобзона, бой открыл цикл культурных мероприятий "Эшелоны Победы": "Это будет настоящий поезд, с вагонами. Мы проедем по всей стране с песнями и митингами ко Дню Победы". "Но такого боя как не было со времен войны, так и больше не будет",— вздохнул Иосиф Кобзон.