концерт фортепиано
В концертном зале имени Чайковского концерт из фортепианных дуэтов сыграли француженки Катя и Мариэль Лабек. За сестрами-пианистками наблюдала ВАРВАРА Ъ-ТУРОВА.
Фортепианные дуэты — один из самых невыгодных камерных составов. Каждый рояль имеет собственные тембровые и технические характеристики. Соответственно, в отличие, скажем, от струнных идеально одновременно извлечь звук в этом случае почти невозможно. Сестрам Лабек эта часть задачи удается отменно. Впрочем, и по отдельности в том, что касается техники, они весьма хороши. Катю Лабек в Москве уже слышали — на прошлогоднем Пасхальном фестивале в дуэте со скрипачкой Викторией Мулловой. Ее младшая сестра Мариэль в России оказалась впервые.
В первом отделении московского концерта сестры играли Моцарта и Брамса. Двойная соната ре-мажор Моцарта была хороша не только живостью, весельем и остроумием, но и тем, что это был единственный номер концерта, в котором силы были равны. Но уже в "Венгерских танцах" Иоганнеса Брамса ситуация изменилась кардинально. Чего только старшая сестра не делала, чтобы перетянуть одеяло зрительских симпатий на себя.
Бесчисленное количество раз она высоко вскидывала руки после виртуозных пассажей, трясла кудрями из стороны в сторону, подпрыгивала от чрезмерных эмоций, неистово вскакивала, снова падала на скамеечку у рояля, подпевала сама себе и гнулась во все стороны. Надо сказать, что эти меры были хоть и на грани вкуса, но все же чрезвычайно действенны. Про Мариэль публика тут же забыла, а на Катино шоу реагировала с большим одобрением. Особенно обидным такое распределение привязанностей казалось потому, что рояль звучал у Мариэль куда приятнее, благороднее и интереснее.
Больше того, именно внешняя сдержанность и мягкость Мариэль Лабек заставила присматриваться и прислушиваться к ней гораздо внимательнее, нежели к ее темпераментной сестричке. Другое дело, что Катины выкрутасы гораздо больше бросались в глаза. "Венгерские танцы" в ее версии оказались совершенно испанскими. То и дело родина сестер — баскское побережье Франции недалеко от испанской границы — напоминала о себе гордыми интонациями фламенко, весьма далекими от залихватских мелодий венгерских чардашей.
Самым приятным моментом вечера стало начало второго отделения, когда сестры уселись за один рояль и стали в четыре руки играть цикл Мориса Равеля "Моя матушка-гусыня". Нежнейшая "Павана Красавице, спящей в лесу" создала в зале какую-то невероятно уютную атмосферу. В пьесе "Мальчик-с-пальчик" малюсенькие следы крошечных ножек стали почти зримы. А от красоты исполнения последней пьесы цикла — "Сказочный сад" — просто захватило дух. Казалось, уже ничто не сможет испортить волшебное впечатление от дуэта, но тут они заиграли "Рапсодию в стиле блюз" Джорджа Гершвина.
Всегда сомнительно, когда классические пианисты начинают изображать джаз. Ведь все самые лучшие джазовые музыканты, включая самого Гершвина, классического фортепианного образования как раз не имели. Совершенно другая постановка рук, и, что гораздо важнее, внутренние рамки тональностей, тактов, ритмов и правил, вбитых в голову за годы обучения, никогда не дадут академическому пианисту испытать ту степень свободы, которая необходима в джазе. А изобразить эту свободу, как это пыталась сделать Катя Лабек, невозможно. Единственным фрагментом рапсодии, который можно было слушать без раздражения, стал медленный эпизод с соло Мариэль Лабек. Не строя из себя великую джазовую пианистку, скромно и с достоинством, трогательно и сентиментально она сыграла одну из самых чудных тем Гершвина. Но этого, кажется, никто так и не заметил. Слишком красиво подпрыгивала ее сестра.