НЕКРОЛОГ
"Золото, к которому я прикасаюсь, делается навозом..."
В Берлине скончался от удара в возрасте 55 лет Гельфанд-Парвус. Молодое поколение знает это имя как имя предателя рабочего класса, как имя не только социал-патриота, но человека, объединяющего в своем лице вдохновителя германской социал-демократии и спекулянта. Но старое поколение русских социал-демократов и участников германского рабочего движения помнит Парвуса другим. Помнит его как одного из лучших революционных писателей эпохи 2-го Интернационала. Парвус — это часть революционного прошлого рабочего класса, втоптанная в грязь...
Когда создавалась "Искра", ее издатели пригласили Парвуса сотрудничать. Статьи его по мировой политике, по русским финансам — они были перепечатаны в книге "Россия и революция", появившейся в 1906 году в Петербурге,— украшали этот боевой орган русской социал-демократии, принадлежавший к лучшему, что знала мировая публицистика пролетариата...
В 1905 году Парвус отправился нелегально в Россию и был после ареста Хрусталева-Носаря председателем Петроградского Совета. Арестованный на этом посту и сосланный, он бежал из ссылки и вернулся в конце 1907 года в Германию. Вернувшись, он написал свою блестящую книгу "Колониальная политика", которая принадлежит к лучшим работам марксизма, посвященным империализму. Эта книга была апогеем Парвуса как революционера.
С этой книги... началось падение Парвуса. Причины этого падения были заложены в личных качествах этого незаурядного человека. Этот страстный тип эпохи ренессанса не мог вместиться в рамках спокойной германской социал-демократии, в той социал-демократии, в которой после падения русской революции революционные тенденции пошли на убыль. Ему нужно было или крупное дело, или... новые ощущения.
Парвус бежал от вырождающейся германской социал-демократии в Константинополь, где только что победоносно кончилась молодая турецкая революция... Он сблизился с турецкими кругами и начал печатать в правительственном органе "Молодая Турция" прекрасные боевые статьи против всех проделок финансового капитала в Турции...
Эти его статьи обратили на него внимание финансовых кругов, которые пытались купить этого глубокого знатока финансовых вопросов, который мог сделаться им опасным. Мы не имеем никаких данных утверждать, что Парвус продался им тогда, но он вошел во всякие отношения с русскими, армянскими дельцами в Константинополе, которым служил советом, зарабатывая на этом крупные деньги. Имея всегда тягу к широкой жизни, он начал теперь жить широко, разбрасывая деньги направо и налево. В начале войны он заработал свои первые миллионы на поставках хлеба в Константинополь...
Был еще один момент в его жизни, когда он думал, что спасется из грязного болота, в котором тонул. Когда пришли известия об Октябрьской революции, он приехал от имени ЦК германской социал-демократии в Стокгольм и обратился к заграничному представительству большевиков, предлагая от имени пославших его в случае отказа германского правительства заключить мир организовать всеобщую забастовку. В личном разговоре он просил, чтобы после заключения мира ему было разрешено советским правительством приехать в Петроград... Приехав в Петроград с известиями о положении в Германии, я передал Ильичу и просьбу Парвуса. Ильич ее отклонил, заявив: нельзя браться за дело революции грязными руками. Как видно из брошюры Парвуса, изданной после брест-литовских переговоров, он думал, что большевики пойдут на сделку с германским империализмом и что ему, окруженному ореолом человека, который помог заключить компромиссный мир, удастся еще сыграть роль в русской революции. Это была уже мечта политического банкрота...
Одному из товарищей он сказал несколько лет тому назад: "Я Мидас наоборот: золото, к которому я прикасаюсь, делается навозом".
Карл Радек
"Правда", 14 декабря 1924 года.
|
|
