Событие недели — "Читай по губам" (Sur mes levres, 2001) Жака Одиара (7 декабря, РТР, 0.30 *****). Автор фильма — сын великого комедиографа Мишеля Одиара, да и сам мастер остроумных диалогов, переквалифицировавшись в режиссера, оказался незаурядным мизантропом, виртуозом не то что черного, а порой просто человеконенавистнического юмора, певцом лжи, благодаря которой только и могут выжить его герои. А они всегда патологические неудачники, социальные аутисты, которые, припертые к стене, в безнадежной схватке со всем миром проявляют такую выдержку, жестокость и мужество, что способны радикально изменить ситуацию в свою пользу. При этом у Одиара нет никакой жалости к униженным и оскорбленным: они неудачники не потому, что мир устроен несправедливо, хотя и это тоже, но потому, что не обладают ровным счетом никакими талантами. "Читай по губам" — плод встречи Одиара с писателем Тонино Бенеквистой, столь же завороженным и восхищенным ничтожными неудачниками, превращающимися в критических обстоятельствах в разъяренных, кровожадных зайцев. "Чтобы танцевать танго, нужны двое",— говорит один из главных героев "Читай по губам". Эти двое стоят друг друга. Она — 35-летняя глухая старая дева, которая приходит на работу в свой жалкий офис первой, а уходит последней, но не имеет ровным счетом никаких, ни служебных, ни интимных, перспектив. Умение читать по губам пригождается ей только для того, чтобы расшифровывать сальные шуточки, которые отпускают в ее адрес коллеги. Он — направленный на принудительную стажировку, своего рода "химию", в тот же офис воришка, условно-досрочно освобожденный и не умеющий обращаться даже с ксероксом. Его изощренный ум, привыкший в любой жизненной ситуации находить гнильцу и преступление, в сочетании с чтением Карлы по губам дает восхитительный результат. Воришка не ошибся: хозяева офиса действительно нечисты на руку. Надо только выучиться ждать, надо быть спокойным и упрямым, а самое главное — уметь вытерпеть нестерпимую боль, и тогда украденные у воров деньги сами упадут, как созревший плод, в руки жалкой и восхитительной парочки. Еще один обыденный монстр — герой фильма Александра Клюге "Сильный Фердинанд" (Der Starke Ferdinand, 1975), очень актуальной притчи о том, что параноическое стремление к порядку порождает невиданный беспорядок (3 декабря, "Культура", 22.25 *****). История Фердинанда Рихе гораздо глубже, чем простое обличение фашизоидности западногерманского государства, как раз в середине 1970-х годов, в запале войны против леворадикального подполья, попиравшего все возможные демократические нормы. Бывший полицейский, а ныне начальник службы безопасности крупного предприятия пытается объять необъятное, следить за всеми работниками, доходит до того, что арестовывает вице-президента компании, парализует ее работу. В финале, вовсе не лелея никаких террористических намерений, а просто пылая желанием доказать несовершенство всей системы государственной безопасности, Фердинанд стреляет в министра. Как всегда, Клюге предельно рационален, отстраняет визуальный ряд закадровыми комментариями. Смотреть его фильмы не просто: Клюге герметичен в том смысле, что не допускает зрителей "внутрь" фильма, заставляет их быть наблюдателями, проходящими вслед за режиссером некий логический путь. С этой точки зрения его "Власть чувств" (Die Macht der Gefuhle, 1983) — почти античувственный манифест, холодное отторжение милого германскому сердцу романтизма (5 декабря, "Культура", 22.30 *****). Герои одиннадцати эпизодов, построенных на чередовании игровых и документальных эпизодов, неизменно загоняют себя в тупик, поддаваясь власти чувств. Пытаясь, например, понять причины, заставившие пожилую женщину застрелить своего ненаглядного мужа, судья заводится настолько, что вскидывает винтовку-вещдок на плечо и целится в обвиняемую. Теленеделя предлагает еще два фильма, посвященных фашистскому периоду европейской истории. "Хануссен" (Hanussen, 1988) Иштвана Сабо — глава его кинотрилогии, посвященной слишком самонадеянным людям, верившим, что они могут играть в силу своего таланта с бесчеловечными духами истории (7 декабря, "Культура", 21.55 ****). Герой, раненный, потрясенный до глубины души окопным кошмаром первой мировой, обретает дар ясновидения. Сабо феерически передает нерасчленимую смесь аферизма и подлинных откровений, характерную для веймарской Германии. Дар играет с Хануссеном злую шутку: пользующийся доверием нацистских бонз, он прозревает поджог Рейхстага в 1933 году. И его убирают: не как свидетеля совершенного преступления, но как свидетеля преступления, еще только вынашиваемого. В отличие от экспрессивного Сабо, склонного к сильным визуальным ударам, Франческо Рози в фильме "Христос остановился в Эболи" (Cristo si e fermato a Eboli, 1979) эпичен и нетороплив (8 и 9 декабря, "Культура", 19.50 ****). Великий Джан Мария Волонте играет итальянского писателя-антифашиста Карло Леви, сосланного в 1935 году в глухую деревушку на юге Италии: до нее не дошел, как говорят аборигены, даже Христос, остановившись на ближайшей железнодорожной станции в Эболи. Мораль фильма проста и прозрачна: это история о том, как городской интеллектуал преодолевает одиночество и отчуждение, вживаясь в забытую богом реальность. Но монументальный дар Рози придает этой простоте высокий, почти евангельский смысл. Пример другого рода простоты — "Есть место еще для одного" (Room for One More, 1952) Нормана Таурога (9 декабря, "Культура", 11.00 **). Слезоточивая история о простой американке, матери троих детей, которая сначала приводит в дом бездомных кошечек и собак, затем ребенка-аутиста с суицидальными наклонностями, а потом и агрессивного сиротку-инвалида.