Вчера правительство одобрило отчет об исполнении федерального бюджета за 9 месяцев 2004 года. Итоги Белый дом ставит себе в заслугу: есть и профицит в 588 млрд руб., и сверхплановые доходы, и рост стабилизационного фонда на 349,74 млрд руб. Правда, инфляция все равно побеждает политику Белого дома, а сами парадные цифры свидетельствуют, что правительство само себе не доверяет.
У российских госфинансов, как у металлической двери в квартире хозяев, которые не перестают дрожать в ожидании ограбления, уровней защиты как минимум три: федеральный бюджет профицитен, стабилизационный фонд опережающими темпами приближается к заветной цифре в 500 млрд руб. (по Бюджетному кодексу все, что свыше 500 млрд руб., можно будет тратить на выплату внешних долгов и на финансирование дефицита Пенсионного фонда, если таковой появится), к тому же в 2004 году резервы ЦБ выросли с $77 млрд до $113 млрд, то есть почти на 47%.
С точки зрения рациональной экономической политики все это явно чрезмерно. Строго говоря, избыточен уже профицит бюджета; для здоровья госфинансов опасен даже не столько дефицит бюджета, сколько его покрытие за счет эмиссионного станка. Профицит же означает, что правительство намеренно не использует часть бюджетных средств, при том что гораздо рациональнее было бы сократить на эту величину общий объем фискальной нагрузки на бизнес. Стабилизационный фонд — тот же накопленный за годы бюджетный профицит, но, условно говоря, возведенный в культ, то есть выведенный из бюджета вместе с адресными источниками своего формирования. Что же касается золотовалютных резервов ЦБ, уже превышающих $113 млрд, то и это не вполне тот феномен, которым следовало бы гордиться как новым национальным достоянием. Быстрый рост резервов означает, что ЦБ, поддерживая курс доллара или, что то же самое, безуспешно пытаясь ограничить укрепление курса рубля, осуществляет масштабную эмиссию рублей для покупки нефтедолларов.
Картина получается парадоксальной: фактически у России уже есть три указанных стабилизационных фонда, страхующих как от риска неуплаты внешних долгов в случае внезапного падения цен на нефть, так и от инфляционных волн, вызываемых, правда, как раз дефицитом бюджета (а у нас профицит), а сверхплановая инфляция налицо.
Министр экономического развития Герман Греф уже объяснял президенту неудачу правительства в антиинфляционной борьбе сельскохозяйственными причинами; вчера на заседании правительства его поддержал министр финансов Алексей Кудрин. Он заклеймил принятое правительством по настоянию министра сельского хозяйства Алексея Гордеева решение о введении квот на закупки мяса и птицы, в результате чего был спровоцирован искусственный дефицит и цены на мясо опередили рост цен даже на бензин. Но убедительнее другое объяснение. Уровень цен на нефть и перенасыщенность российской экономики нефтедолларами задают финансовым властям головоломку, которую те пока не в состоянии разрешить: происходит одновременный рост инфляции и укрепление рубля. Главная проблема в том, что ослабить рубль можно, разгоняя инфляцию, и наоборот, ослабить инфляцию можно, укрепляя рубль. А мощные финансовые степени защиты бюджета не смогли помочь правительству остановить инфляцию. То есть грабители проникли в квартиру с бронированной дверью через окно.
Это не значит, что фактически существующие три стабилизационных фонда не нужны. Если бы не было профицита бюджета и правительство к тому же не складывало бы бюджетные доходы от нефти при цене выше $20 за баррель в стабфонд, отказываясь от их использования, инфляция была бы еще выше.
Если же вернуться к сверхукрепленному федеральному бюджету, то он свидетельствует еще об одном. Правительство лихорадочно создает "заначки", не зная другого способа страховки от падения цен на нефть. Но здесь есть явное противоречие: так невозможно создать условия для изменения структуры экономики, а значит, и слезть с нефтяной иглы. Понятно, что диверсификацию можно подтолкнуть снижением налогов, но правительство не берет на себя подобную смелость, оно предпочитает стабилизацию и стабилизационные фонды.