В Турине завершился XXII Международный кинофестиваль. В конкурсе молодого кино призы присуждены фильмам из Аргентины, Малайзии и Франции. Но с молодым кино успешно соперничало старое. Из Турина — АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Победителем фестивального конкурса жюри признало аргентинскую мистическую драму "Мертвые" Лисандро Алонсо. Хотя симпатии публики скорее склонялись к фильму-гротеску малайзийского режиссера Джеймса Ли "Прекрасная стиральная машина" — он получил спецприз жюри. Прозаический атрибут быта наделен в этом фильме чувствительной женской душой, заключенной в тюрьму и принужденной обслуживать мужской контингент мидл-класса. А приз за режиссуру достался французу Абделатифу Кешине за фильм "Уклонение", юные герои которого разыгрывают пьесу Мариво "Игра любви и случая", сами становясь пленниками этой игры.
Аргентина и Малайзия — модные кинематографические страны. Без России в этом году обошлись многие фестивали, Турин не исключение. Единственным российским участником стал показанный вне конкурса "Моцарт. Реквием" — снятый пятью телекамерами фильм на основе филармонического представления, срежиссированного Александром Сокуровым. Фигура Сокурова — для Туринского фестиваля культовая. В прошлом году здесь прошла первая полная ретроспектива работ питерского режиссера, и к ней издан увесистый каталог, среди авторов которого — Анджей Вайда, Мануэль де Оливейра и Ник Кейв; последний посвятил фильму "Мать и сын" статью под названием "Я плакал от начала до конца...".
Господина Сокурова, впрочем, до Турина уже успели открыть и прославить другие фестивали. В этом году здесь предпочли сосредоточиться на кинематографистах, оказавшихся по разным причинам в тени. Это прежде всего итальянец Лючиано Эммер, мастер задушевных мелодрам ("Девушки с площади Испании") и незамысловатых комедий ("Париж всегда Париж"). К нему приклеился ярлык "розового неореализма", и Эммер оказался отодвинут на периферию кинопроцесса тремя маэстро — Феллини, Антониони и Висконти. Между тем именно Эммер отследил на протяжении 50-х годов прошлого века ключевые перемены в европейском обществе — не только итальянском. После коммерческого провала фильма "Девушка в витрине" этот режиссер практически ушел из игрового кино, вернувшись к тому, с чего начинал,— к работе документалиста. Он одним из первых оценил возможности телевидения и, в частности, телевизионной рекламы. Изобретенный им жанр коротких теленовелл, объединенных в цикл программ "Карусель", стал вехой в развитии media. Эти фильмы, посвященные жемчужинам итальянской природы, индустрии, архитектуры и живописи, образовали энциклопедию современной Италии, все они были показаны в Турине. Представить их приехали прославленные актрисы неореализма Лючия Бозе и Джованни Ралли. Не хватало только Марчелло Мастроянни, чьи первые успехи тоже были связаны с фильмами Эммера.
Еще два "теневых" имени, уже не итальянского, а американского кино, оказались в фокусе Туринского фестиваля. Ричард Флейшер родился еще в 1916 году и активно работал вплоть до 80-х, успев снять такие популярные ленты, как "Разрушитель Конан" с Арнольдом Шварценеггером, "Викинги" и "Новые центурионы". Тем не менее его не считали важным человеком — возможно, потому, что он практиковался в разных жанрах, не став приверженцем ни одного и заработав репутацию заказного режиссера "чего изволите". А вот туринская ретроспектива помогла разглядеть индивидуальность Флейшера, через творчество которого багровой нитью прошла серия фильмов о феномене серийных убийц (самый эффектный — "Бостонский душитель"). Оказалось, что этого режиссера отличает не только безотказный профессионализм, но и авторские навязчивые идеи и склонность к формальным экспериментам. То же самое на другом историческом этапе продемонстрировал Джон Лэндис, более всего известный у нас фильмом "Братья Блюз" и представляющий теневой кабинет нового Голливуда (если считать, что официальное правительство возглавляет Стивен Спилберг).
Даже экзотический бразильский кинематограф имеет, как выяснилось, великих теневых персонажей. Например, режиссера Роджерио Зганзерлу. Туринский фестиваль два года назад показывал ретроспективу другого бразильца — Хулио Бриссане, и это казалось в высшей степени странным, непростым зрелищем. Но по сравнению с авангардизмом Зганзерлы то было прямо-таки традиционное кино. Любопытно, что в фильмах всех классиков бразильского авангарда — cinema nuovo — играет одна и та же актриса Хелена Игнес, которая была по очереди женой каждого из них. Она и заслужила титул главной дамы туринского теневого кабинета.