Все делают добро по-разному. Один долго присматривается и выбирает, другой решает внезапно. Кто-то строит на сотрудничестве с Русфондом корпоративный дух, а кто-то действует по принципу «левая рука твоя не знает, что делает правая». Нам неважно, что движет благотворителем. Мы благодарны всем.
В минувший понедельник примерно в полдень на площади трех вокзалов в Москве появились двое подозрительного вида мужчин, явно приезжих. Один, худощавый, с большой сумкой на колесах, шел, уставившись в телефон, и иногда тревожно озирался по сторонам. Второй, более флегматичный, двигался следом и по-хозяйски разглядывал припаркованные вдоль тротуара машины.
— Вот эта подходит,— вполголоса сказал он, остановившись возле небольшого серебристого седана. Дверь оказалась не заперта. Оглянувшись по сторонам, мужчина уселся на переднее сиденье и немедленно полез в бардачок. Через десять минут два друга уже ехали в сторону МКАДа.
Началась эта история недели две назад. В Русфонд позвонил некто, назовем его Никита, и предложил… отдать фонду свой автомобиль. Вдаваться в подробности не стал, настоящее имя называть запретил. Фонду машина не очень нужна, мы предложили Никите подарить автомобиль кому-то из наших подопечных. «Да, давайте, я не против»,— тут же ответил жертвователь.
Недавно Русфонд собирал средства для генетического теста годовалой Лизе Жаворонковой (см. rusfond.ru/letter/34/20847). У нее врожденные множественные нарушения, и все еще непонятно, что это: результаты теста будут в апреле. Зато отлично понятно, как тяжело ее родителям. Лиза не может глотать: у нее гастростома для питания, трахеостома для удаления мокроты. Надо постоянно следить, чтобы девочка не задохнулась. И еще у нее что-то со зрением. И не только. Родители постоянно возят Лизу к врачам в Самару — это 60 км от их поселка Прибрежный. А 20-летние жигули уже разваливаются.
Одаряемый нашелся — но туман вокруг дарителя только сгустился.
«Пусть приезжают, машина будет на стоянке, сообщу, как найти»,— написал Никита. Мы проверили машину — все чисто: ни аварий, ни долгов — и запустили процесс.
Поезд прибыл на Казанский вокзал в десять утра. Мы с Сашей, отцом Лизы, и его приятелем выпили кофе, поговорили — от Никиты никаких вестей.
«Все-таки не надо вести дел со странными людьми. Теперь мужикам из-за фантазий этого Никиты тащиться на поезде обратно»,— так я думал.
И вдруг Саше на телефон пришло сообщение. Дрожащее, наспех снятое видео и приятный молодой голос: «Из вокзала направо, до универмага, слева стоянка… Пассажирская дверь открыта, договор дарения в бардачке…»
Вот так семья Жаворонковых после некоторых поисков получила в подарок целый автомобиль. Саша, не самый многословный в мире человек, тут и вовсе потерялся: «Вот эти вот штуки меняют всю жизнь… Да это все что, не для меня, для Лизы…»
Седан Haima, который ему достался,— китайская копия «Мазды». Выглядит очень даже ничего. Никита к нашему появлению уже исчез и даже по телефону говорить не захотел. Но я уверен: не от недостатка времени. Он вымыл машину. Заправил полный бак. В багажнике был комплект летней резины в матерчатых мешочках. В бардачке — 10 тыс. руб. на бензин. А в подставке для стаканов — две бутылочки сока на дорогу. Яблочный и вишневый.