премьера театр
Московский драматический театр имени Станиславского показал премьеру классической французской комедии "Стакан воды". Авантюрная кассовая пьеса Эжена Скриба в постановке Сергея Алдонина появилась, по мнению РОМАНА Ъ-ДОЛЖАНСКОГО, в правильное время в правильном месте.
"Стакан воды" — самая известная пьеса Эжена Скриба, которого еще в прошлом веке увенчали лаврами основоположника коммерческой драматургии. Вообще по "Стакану воды" можно изучать азы ремесла театрального писателя. Здесь сценическая интрига и любовные страсти, непременные атрибуты пьес подобного рода, извлечены из конкретных исторических коллизий — речь идет о событиях при дворе английской королевы Анны, предшествовавших заключению Утрехтского мира, положившего конец соперничеству Англии и Франции в так называемой войне за испанское наследство. Эти судьбоносные перипетии Скриб увидел в свете женского соперничества королевы и ее первой статс-дамы герцогини Мальборо, влюбленных в молоденького капитана королевской гвардии Мешема. Роли написаны отлично, диалоги остры и легки — словом, театрам суждено играть эту пьесу до скончания веков.
Впрочем, режиссера Сергея Алдонина познавательный исторический фон не слишком заинтересовал. Равно как и возможность сделать красиво, насладившись бутафорским воспроизведением английского двора. События комедии он увидел в преломленном и искаженном свете театрального закулисья. Королевские портреты, развешанные на авансцене, как будто перерисованы художником-примитивистом (а на самом деле художником спектакля Аллой Коженковой),за бархатным занавесом открывается театральная чернота с матовыми скользящими ширмами, один из актеров, меняя грим, играет несколько ролей, в том числе принципиально важного для интриги пьесы французского посланника. Соперничество здесь идет не между странами и дамами, а между реальностью и маскарадом.
В спектакле есть существа трех видов. Во-первых, это обычные люди — придворные: миротворец-интриган сэр Болингброк (Владимир Коренев), кудрявый красавчик Мешем (Евгений Самарин) и его возлюбленная Абигайль (Ирина Коренева). Во-вторых, герцогиня Мальборо и ее свита — персонажи карнавальные. Людмила Лушина играет взбудораженную женщину-вамп, тайную нимфоманку и притвору, появляющуюся в сопровождении двух красно-черных спутниц с кукольными лицами-масками. Кажется, дать бы этой герцогине в руки плетки да цепи — вышла бы идеальная хозяйка аристократического садомазоклуба. Разряженный придворный балет (а танцуют в спектакле немало) явно принадлежит к той же "масочной" партии. И наконец, третья партия, а вернее индивидуальность,— королева Анна в исполнении Елены Морозовой, центр спектакля и его оправдание. Ломака и тайная страдалица, неуравновешенная истеричка и капризное дитя, угловатая и какая-то "текучая" одновременно, повелительница страны, но раба собственного кринолина. Госпожа Морозова в "Стакане воды" предстает во всем блеске своего дарования, вроде гротескового, но загадочного по своей истинной природе.
Хотя по сюжету герцогиня Мальборо интригу проигрывает, в спектакле именно ее партия тотального лицедейства одерживает победу. А жертвой интриги оказывается несчастная Анна, которая в финале растерянно мечется среди закрывших масками лица персонажей. Вообще Сергей Алдонин напридумывал многого. Надо отдать ему должное: почему-то в последнее время мало кто считает необходимым при постановке кассовых комедий принимать внятные режиссерские решения. В первом действии, правда, есть где поморщиться (все-таки если в тексте встречается выражение "член парламента", то смаковать первое слово простительно было бы постановщику менее одаренному, чем господин Алдонин), но в целом театр выпустил качественный комедийный продукт. Если уж выбирать, скажем, между претенциозной невнятицей, которой обернулся недавний "Сон в летнюю ночь" Владимира Мирзоева, и грубоватой прагматичностью "Стакана воды", то надо отдать предпочтение второму. Правда, выбирать уже не придется, потому что не так давно господин Мирзоев покинул театр, и кресло главного режиссера опять вакантно.
В последние недели на все московские премьеры волей-неволей смотришь в свете обсуждаемой сейчас реорганизации бюджетных учреждений (см. Ъ от 16 ноября). Спектакль "Стакан воды" лишний раз напоминает о том, что всякому театральному жанру — свой адрес и своего зрителя. Скажем, налили бы публике этот "Стакан" в каком-нибудь академическом храме, впору было бы пенять на неразборчивость и потерю высокохудожественных ориентиров. Но в небольшом, непафосном бульварном театре подобное создание во все времена приходится ко двору. Если бы все в нашем театре устаканилось, распределилось по местам, а все "зрительские спектакли" были бы столь же забавны и небессмысленны, как "Стакан воды", то можно было бы с легким сердцем начинать театральную реформу.